Багровый дождь

Хадсон подошел к кофейному аппарату и включил машину. Медленно перемалывая зерна, старый механический «Борг» гудел как целый механизированный состав. Исправно функционирующий на протяжении вот уже десяти лет. Казалось, он стал точно такой же частью жизни, как и само здание. Если что-то и изменится, то наверняка после его поломки. Хадсон сделал небольшой глоток. «Борг» не подвёл, кофе получился отменный.

Хадсон допил кофе, снял пальто и, вылив остатки в небольшой термос, пошел к выходу. Ему ещё предстояло провести целую ночь в библиотеке, выискивая все, что касалось этой больницы, так что дополнительная порция кофе никак не была лишней.

***

Включив проектор и просматривая газетные вырезки, Хадсон решил поднять всю историю больницы и оказалось, что она насчитывала всего лишь пять лет. Сначала присмотрели место, потом еще около четырех лет согласовывали проект. А вот само строительство было недолгим – всего лишь шесть месяцев.

Порывшись в списках больных, Хадсон с удивлением обнаружил, что в больницу принимали самый разный контингент, причем вовсе не из ближайшего штата. Среди них были и Икар Монсон, зарубивший всю семью топором, и Брайн Хендрикс, выколовший глаза собственной дочери и ещё с полчаса наблюдавший, как она тыкается по всей комнате, моля о спасении. Убийцы и психопаты оказались в явном большинстве среди больных. И вопрос, почему их должны содержать именно в этой психбольнице, был явно не самым сильным препятствием владельца.

А теперь непосредственно сам владелец, некто Бон Жозе. Эксцентричный миллиардер, чьё состояние пришло с интернет-бумом и подъёмом всяческих стартапов.

Закончив Оксфорд и получив степень бакалавра по информатике, он практически сразу основал собственную компанию. А после того, как дела пошли в гору, стал жертвовать большие деньги на благотворительность. В том числе и на постройку больниц для душевнобольных людей.

Интересно, больниц для душевнобольных было куда больше, чем для обычных пациентов. А ещё пару раз там мелькали небольшие происшествия, но, в основном, они касались только отмороженных бандитов. По их несчастным жизням никто особо и не страдал, так лишь, упомянули в местных газетенках и все. Да и выплаты родственникам были щедрые. Поэтому никаких конфликтов не было.

Но, что самое интересное, с момента основания больницы в неё то и дело переводили всех самых опасных шизофреников. Маньяки, убийцы, насильники… Всех, кого оправдали на суде за счет их невменяемости. К слову, у Жозе также имелась и юридическая фирма, которая, кстати, нередко участвовала в подобных процессах, отбивая для себя подходящий для лечения человеческий материал.

Хадсон почесал затылок. И как он мог пропустить такого человека в их городе. Впрочем, за последний год он вообще мало на что внимания обращал и кроме своего офиса, собственно, нигде и не бывал. То ли маньяки перевелись, то ли ему просто перестали давать серьёзные дела.

Он отлил из термоса кофе. Всё же как приятно вот так сидеть в библиотеке и, вспоминая молодость, предаваться просмотру газет. А ведь он так начинал свое первое дело. Да, да, вот так же зарывшись среди газетных вырезок, он искал своего первого убийцу.

Зазвонил телефон. Хадсон посмотрел на вибрирующую на столе трубку. Что-то в последнее время она приносила лишь разочарование и беды. А ещё за окном снова полил дождь, словно бы повторялась та ночь, когда нашли тело Сюзи. Точнее, не так. Когда аноним позвонил в участок и сказал, что нашел мертвую девушку, попросив полицию как можно быстрее приехать на место. Хадсон взял трубку.

***

Утро было таким бледным, что казалось – это больше побелевшая ночь, нежели новый день. Сырость, влажный воздух, мокрая почва, разбитая машина и куски земли, валявшиеся на шоссе. А еще кровь, остатки одежды и мертвый друг. И, наверное, больше подошло бы слово пасмурное, не бледное, а именно пасмурное утро.

– Да, сэр, смерть наступила около трёх часов ночи в результате удара и черепно-мозговой травмы, – говорил стоящий рядом полицейский.

Хадсон не отворачивал взгляда от изувеченного тела друга. Боуль лежал лицом вперед, и было видно, что удар почти вмял его лицо внутрь. Как выяснилось, ремень был не пристёгнут, поэтому шансов выжить у бедняги почти не было.

Нет, конечно, толстяк и раньше любил водить на пьяную голову, но это было сорок лет назад и казалось, уже ничего не заставит его вспомнить о былых заслугах и повторить свои прошлые подвиги. А ведь так они и встретились впервые, когда нагло разговаривавший молодой доктор, которого он остановил на шоссе, просидел ночь за решеткой, лишившись прав на год. Хадсон тогда только пришёл в полицию, и Боуль был один из первых, кого он арестовал.