Багровое откровение. Исповедь алого генерала

– Посмотрите, – он указал на раны, – их много и все разные. Глубина и ширина варьируются в пределах нескольких миллиметров.

– Но во взрослом человеке, в среднем от двух с половиной до пяти литров крови! – возразил Вальтер. – Кому могло понадобиться столько?

В ответ патологоанатом лишь иронично развел руками, намекнув, что, возможно, стоит лучше следить за собственными солдатами, которые, цитирую: «…от безнаказанности совсем человечность потеряли». В остальном ни он, или результаты осмотра не смогли объяснить, кому понадобилось совершать столь жестокое убийство и что заставило убийцу или убийц это сделать.

Покинув морг и выйдя на улицу, Вальтер потянулся в карман и достал пачку сигарет.

– Проклятье! – закурив, гневно выругался. – Да он откровенно издевается!

Он злился. Кинув на землю сигарету, импульсивно затушил ногой.

– Я просто не понимаю! Как им удается? Мы были на месте преступления, видели тела жертв. Были в морге, но все бесполезно! А теперь выясняется, что убийц возможно больше, чем думали ранее!

– Возьми себя в руки, Вальтер. Прибереги гнев для этих выродков.

Вернувшись к машине, я приказала отвезти нас в лагерь. Там, вдали от городских стен, коменданту предстояло дать ответ на то, что же происходит на этой проклятой земле.

***

Расположенный практически в самом центре Европы и имея удобное железнодорожное сообщение, Аушвиц прославился как один из самых страшных лагерей смерти. В его печах, по самым скромным подсчетам, сожгли более двух с половиной миллиона заключенных.

Обтянутый по периметру колючей проволокой под высоким напряжением, он встречал новоприбывших пугающей репутацией надписью на воротах: «Arbeit Macht Frei», что в переводе означало: «труд делает свободным». Однако для тех, кто оказывался по ту сторону, был лишь один способ обрести свободу. Как любил выражаться сам комендант: «…только через трубу крематория».

Удушающий запах смерти, пропитал воздух. У входа, в тусклом свете фонаря, докуривая сигарету, стоял мужчина в форме подполковника. Им оказался лично Рудольф Хёсс – комендант лагеря. Встретив, он учтиво поздоровался и пригласил проследовать в свой кабинет для более комфортного разговора.

По пути мы видели мало приятного. Обеспокоенных солдат, сжимающих в руках оружие, словно опасаясь нападения. Груды одежды и личных вещей, что отбирали у узников, едва те переступали порог и тела. Мертвые нагие тела всех, кто не вынес кошмара, царящего в стенах лагеря.

Молодые люди и старики лежали вперемешку. Новые трупы на старых. За их уничтожение отвечала специальная команда, члены, которой в момент, когда мы проходили, активно занимались своей работой.

Такие же заключённые, одетые в полосатую тюремную форму с номером на груди, они брали одно тело за другим и оттаскивали в сторону небольших серых построек, служивших крематориями.

В лагере эти команды отвечали за самую сложную и грязную работу. Занимались очисткой от всего, что больше не представляло никакой «ценности».

Освобожденные от рабского труда, в основном, по распоряжению надзирателя или коменданта, отбирали наиболее бесполезных заключенных, которые из-за продолжительной болезни или общей слабости не могли больше работать.

Оказавшихся в чёрном списке ждали расстрельные площадки или газовые камеры. Каждый день в них оказывались несколько десятков, а тела затем сжигали в печах, неустанно работавших на полную мощность круглые сутки.

Услышав о такой жестокости, можно подумать, что эти люди были теми ещё выродками, раз «добровольно» согласились участвовать в зверствах нацистов, указывая, кому жить, а кому пора умирать. Что ж… если Вы подумали именно так, спешу переубедить.

Отправляя очередную партию, большинство изнывало от душевной боли. Поддаваясь отчаянию, они быстрее других теряли надежду и желание жить. Нередки были случаи, когда, не в силах вынести мук совести и позора, отправлялись на смерть вместе с другими заключенными.

Однако, несомненно, были и те, кто наслаждался своей работой. Используя «привилегированное» положение, такие намерено выискивали возможных кандидатов и шантажировали их. Заставляли выполнять рискованные поручения или отдавать личную порцию супа.

Независимо от степени согласия и мотивов, члены таких команд менялись как перчатки. Разница была лишь, что первые лишали себя жизни осознанно, а вторых убивали тихо сами заключенные, которым нередко помогали надзиратели.

Недалеко от главного крематория стояли наспех построенные деревянные бараки, служившие жильем для самих узников. Там приходилось ютиться в практически нечеловеческих условиях.

Построены они были без фундамента, часто на болотистой местности. Вместо полов внутри утрамбованная земля. Во время дождя она часто превращалась в трясину. Спать заключенным приходилось на соломе, стеленной поверх деревянных нар, а порой просто на полу.