Багровая смерть

— Я не знаю, Дамиан.

— Ты не знаешь или знаешь, что это не любовь, а одержимость?

— Поскольку Кардинал считает меня той другой женщиной, я бы предпочла это не комментировать.

— Та-Что-Меня-Создала не понимала любовь, но понимала, одержимость кем-то. Она находила кого-нибудь из заключенных или охотников за сокровищами, приходивших в замок. Пища приходила сама, как доставка пиццы. — Он рассмеялся, но это был плохой смех, такой, от которого хочется поежиться или расплакаться. — Она выбирала одного особенного человека, чтобы дразнить, мучить и возможно трахаться. Иногда они думали, что она их любит, но это был тот вид страсти, который ученые испытывают к насекомым, настолько красивым, что их можно убить, набить и воткнуть булавку.

Я боролась с собой, чтобы не поправить его, мол, из насекомых не делают чучела, и еще чтобы не уточнить, действительно ли Та-Что-Его-Создала набивала из жертв чучела и пришпиливала для коллекции. Ни один подобный комментарий не убрал бы боль из его глаз, поэтому я промолчала. Я учусь.

— Ты не можешь приравнивать к ней Кардинал, — сказала я наконец.

— Почему нет? Может, после стольких веков с Той-Что-Меня-Создала одержимость — это все, что я понимаю? Что, если именно это я увидел в Кардинал? Что, если годы пыток сделали так, что я принимаю того, кто хочет мной обладать, за того, кто хочет меня любить?

— Даже не знаю, что и сказать, Дамиан, кроме того, что это, пожалуй, находится высоко по моей психотерапевтической шкале и смахивает на вопрос к дипломированному специалисту.

— Может, так оно и есть, — кивнул он.

— Во сколько ты сегодня заканчиваешь? — спросила я.

— За два часа до рассвета.

— Вы с Кардинал живете в «Цирке», так что ты поедешь туда в любом случае. Увидимся за час до рассвета.

— Не много у нас будет времени.

— Я введу Жан-Клода и Натэниэла в курс дела, так что нам немного нужно будет объяснять.

— Часа все-таки недостаточно, чтобы решить неразрешимую проблему, — сказал он.

— Жан-Клоду не приходится умирать на рассвете, если я к нему прикасаюсь, а ты и вовсе не умираешь, так что времени у нас больше, — ответила я.

Дамиан задумался над этим, затем кивнул и повесил пиджак на спинку кресла, освободив руки. Он стоял, обнаженный до пояса, если не считать крови, которая начала высыхать на его спине.

— Светлая сторона этой проклятой спячки, — откликнулся он.

— Большинство вампиров немного побаивается ежедневного мига смерти, — сказала я.

— Думаю, часть меня почувствует облегчение от окончательной смерти.

— У тебя суицидальные мысли? — спросила я, потому что нужно спросить, в противном случае ты просто не хочешь знать.

— Нет, я был воспитан в вере, что смерть на поле боя дарует лучшее посмертное существование, и я сражался, когда Та-Что-Меня-Создала забрала мою жизнь.

— Ты имеешь в виду Вальхаллу и все такое.

— Да, Вальхалла и все такое, — ухмыльнулся он.

— Так ты посчитал тот раз как настоящую смерть и теперь не будешь учитывать смерть в состоянии вампира? — уточнила я, потому что я была собой и хотела знать.

Он покачал головой:

— Та-Что-Меня-Создала убила меня, Анита. В этом нельзя ошибаться.

Я не была вполне согласна с его определением жизни и смерти и того, когда он был убит, но если это давало ему чувство комфорта, кто я такая, чтобы спорить? Я верила в Небеса, а разве Вальхалла для Дамиана не то же самое? Если нет, то это вопрос к священникам, а я не один из них, так что я позволила Дамиану оставаться в своей зоне комфорта, а я осталась в своей.

— Тогда увидимся позже, — сказала я.

— Я не могу пойти работать в таком виде, — отозвался он. — Я пахну свежей кровью и потом. Это омерзительно.

— Не заметила, что ты плохо пахнешь. Может, просто помоешься в ванной здесь? — предложила я.

— Ты не подходила достаточно близко, чтобы понюхать мою кожу, — сказал он.

— Ты только что сказал, что не хочешь, чтобы я приближалась, раз ты покрылся кровавым потом всего от одного прикосновения.

— Сказал, — вздохнул он.

— Отправляюсь в «Цирк Проклятых». Я заставила себя ждать.

— Можно, я с тобой? Мне нужно принять душ и переодеться.

— Ты летаешь лучше практически любого известного мне вампира. Тебе не нужна машина.

— Мне сегодня не по себе, Анита. Я бы предпочел машину.

— Как ты без нее вернешься?

— Мы с Кардинал ездим по очереди, и тебе это известно.

— Прости, ты прав. Знаю.

— Слушай, если не хочешь меня подвозить, так и скажи.

— Я не уверена, что мы с тобой вдвоем в машине — хорошая идея, пока не выясним, почему рукопожатие заставило тебя истекать кровью.

Он сделал большой вдох и медленно выдохнул. Дышал ли он больше, чем обычно для него и других знакомых мне вампиров, или я просто сильнее это осознавала? Я чуть было не спросила, но передумала. Спрошу попозже Жан-Клода, после встречи с Дамианом.

— Ты права, — согласился Дамиан.

— Может, возьмешь машину, съездишь в «Цирк», примешь душ и вернешься к главному танцевальному номеру в конце вечера?

— Разумно, — ответил он.

— Звучит так, как будто ты бы предпочел, чтобы я не была разумной.

— Побуждение прикоснуться к тебе всегда присутствует, Анита, даже после всего того, что здесь произошло.