Багровая смерть

Самолет снова накренился, и я изо всех сил старалась впиться ногтями не в руку Натэниэлу, а только в подлокотник сидения.

— Я стараюсь быть на стороне ангелов, но играю так, будто я за другую команду, — сказала я немного напряженным голосом.

— Ты нас всех заставляешь играть за ангелов, но набираешь с другой стороны, — сказал Никки.

— Ты не дьявол, — сказала я, глядя на него снизу вверх.

— И не ангел.

— Тебе нравятся исправившиеся грешники, Анита, — сказала Фортуна, опираясь на спинку кресла Прайда.

— Ты заставляешь меня походить на Армию Спасения.

— Я не исправился, — сказал Никки.

— И я тоже, — присоединился к нему Дев.

— Думаю, чтобы исправиться, вы должны раскаяться, и никто из вас не такой, — сказала я.

Фортуна рассмеялась.

— Они совсем, не такие.

— Скоро принесут еду.

— Не знаю, смогу ли я есть, — засомневалась я.

— Ты должна есть, Анита. Это успокоит все остальные виды голода.

— Ты должна есть обычную пищу, — согласился Никки.

— Если не будешь есть настоящую пищу, тебе придется кормить ardeur, прежде чем мы приземлимся, — сказал Натэниэл.

— Который может распространиться на пилота. Да, Жан-Клод объяснил это, — вздохнула я и посмотрела на Фортуну. — Так что там на ужин?

34

Я была в порядке, пока мы не начали снижаться, да еще и с закрытыми окнами, и это стало проблемой. Сама по себе посадка и так пугала меня, но, судя по всему, возможность видеть, что происходит, делала ее менее стремной; однако когда тебя запирают в узкой металлической трубе, и ты ощущаешь, как она мчится к земле, при этом самой земли ты не видишь, и не можешь понять, приземляетесь вы или падаете… У меня начался приступ паники, и я боролась с ней, вцепившись в Натэниэла и Никки, словно от этого зависела моя жизнь. Дев наклонился, положил руку на мое бедро с незанятой стороны и сказал:

— Все хорошо, Анита.

Мне хотелось ответить: «Ты не можешь этого гарантировать», но я боялась, что если открою рот, то либо заору, либо меня вырвет, так что лучше держать язык за зубами. Я почувствовала толчок, когда самолет приземлился. Закрыв глаза, я попыталась ощутить облегчение, и мне это удалось, но в то же время я до одури хотела вырваться из этой блядской металлической трубы смерти!

Дверь открылась и в салон хлынул свежий воздух. Узел в моей груди и желудке ослаб. Я снова могла дышать, не пытаясь подавить в себе желание заорать.

Пилот объявил:

— Все должны предъявить свои медкарты с пометками о болезнях и противопоказаниях таможенникам, которые поднимутся на борт для осмотра, а также позволить им сравнить лица вампиров с их паспортами, поскольку сейчас день, и мы не можем привести их в самолет.

Медицинские карточки с пометками были вроде тех, которые носят с собой аллергики и люди с другими заболеваниями; в том случае, если вы будете без сознания, они позволяют врачам узнать необходимую информацию о вас, вот только в наших карточках говорилось о том, что мы были ликантропами либо носителями ликантропии. Ирландия, как и большинство других стран Европейского Союза, настаивали, чтобы ликантропы носили с собой специальные предупредительные метки. Это мог быть браслет, кулон, карта, нашивка на вашей одежде, но что-то должно было быть обязательно. Если какой-нибудь ликантроп попытался бы просто попасть в Ирландию, Англию или большую часть ЕС под видом обычного человека, и его бы раскрыли, это привело бы к автоматической депортации с вероятным последующим тюремным заключением. У тех, кто путешествовал с Микой, уже были свои предупредительные метки, и он помог нам ускорить выдачу документов всем остальным. Видимо, вся эта ситуация была довольно спорной, поэтому представители власти облегчили и ускорили получение карт, чтобы им снова не предъявили иски за нарушения гражданских прав и другие подобные вещи. Изначально Англия хотела ввести обязательные татуировки для ликантропов, но эти штуки не всегда остаются на коже оборотней. Тогда они предложили принудительно клеймировать ликантропов, но адвокаты, пресса и общественность стали сравнивать эти инициативы с практикой нацистов в отношении евреев. Поэтому нам просто нужны были карточки, но если официальный служащий, скажем, полицейский, попросил бы их предъявить, а мы бы этого не сделали, то это могло бы послужить основанием для депортации. Поощрялось наличие нескольких карт. Я чувствовала себя немного странно со своей карточкой, потому что технически я не была ликантропом, но мои официальные документы гласили, что я являюсь носителем, и для правительственной работы мне нужна была эта карта.

Мне ужасно хотелось выбраться из самолета, но я не хотела оставлять Дамиана. Мне еще никогда не приходилось путешествовать с вампиром, за которого я несла ответственность; к тому же, днем, во время его смертоподобного сна, мы с Натэниэлом были его единственной защитой.

По ту сторону шторы, стоя между двумя «спящими» вампирами, отозвалась Магда:

— Идите. Я подожду здесь с нашими мастерами и Дамианом.

Фортуну, по-видимому, это устроило, потому что она покинула самолет вместе с остальными. Никки, Натэниэл и Дев все еще оставались со мной.