Баффер

Вторая, почти такая же по численности, это те, кто воспринял свои новые возможности как дар небес, но не потерял головы; эти ребята стремительно подминали власти, иногда шли на службу, иногда организовывали свои магические общества. В общем, те, кто старался чего-то достичь в жизни и без магии с ней получал новый толчок и обретал новые возможности. Проблем от них больше, зато и польза была, к примеру командные должности мракоборцев и им подобных почти поголовно занимали такие люди.

И наконец собственно “игруны”. Введенный властями термин быстро поменял значение, были маги и были игруны. Те, кому в кайф метнуть огненный шар в окно жилого дома чтобы поглазеть на пожар и суету, кому нравилось отождествление с силами зла, кто не задумывался над последствиями, убивая за недовольный взгляд и пытая просто так. И не все игруны были асоциальными подростками, разные попадались. Как ни странно они быстро умирали, редко доставляя действительно серьезные неприятности. Никому не нравится одуревший от силы маг по соседству, а как верно было замечено еще Конаном Варваром — ничто так не мешает процессу колдовства как нож в спине колдуна.

Этот оборотень скорее всего из первых. Увез семью в деревню, зашифровался, и начал пробовать силы. Может, хотел чего-то достичь, может просто развлекался — сейчас, месяцы спустя, я вспоминал свои опыты на кроликах с неловкостью. Хорошо, что у меня были только “детекты”, оцепа и одно слабое боевое заклинание, повезло, можно сказать. Оборотень вот тоже думал, что магией можно пользоваться осторожно, учиться, расти… Трудно удержаться от искушения, и не всегда хочется.

А магия имеет свое мнение насчет того, как она должна действовать. Вот и доигрался человек.

На входе в лес я проверил эффекты, список заклинаний. Уже на второй день после переезда ко мне Ильи я понял, что прыжки это еще и хорошая возможность отдохнуть, потому что хоть он и был славным парнишкой, но я уже привык жить один. Собственно, все последние три года я привыкал, а сейчас вдруг надо было ломать устоявшийся порядок вещей, и потому, оглядевшись после прыжка, я брел куда глаза глядят часа два, глазея из безопасной невидимости на округу, забираясь на деревья, греясь на солнышке, а отдохнув в тишине возвращался домой. Сейчас список мема был чист, я отдохнул и внутренне был готов отработать грядущий мед… который гораздо проще было бы достать в деревне у того же Ивана Степаныча. Даже и бесплатно…

Мне просто нравилось быть героем.

Одиннадцать парализующих заклятий, десяток защитных… а еще несгибаемая воля, стальные мышцы, серебряный меч за спиной и волосы, рано поседевшие в бесчисленных боях… Ха.

Волосы, кстати, поседели и в самом деле, только все удлиняющаяся бородка оставалась темной. С каждым днем я все более напоминал старца Григория Ефимовича. Надеюсь, кончу не так как он, пусть даже и цепляюсь за жизнь ничуть не менее крепко.

Геройствовать пришлось уже через неделю после моего окончательного выздоровления, когда в Гнединске на заправке, куда я заглянул с канистрой, какие-то беспредельщики задумали устроить показательную казнь. Что-то им в манерах кассирши не понравилось, и маги банды решили сжечь и заправку, и кассиршу, и охрану. Традиция нефтяного перемирия еще не устоялась, так что у них был шанс остаться в живых, если бы не я. Смотреть, как парень лет двадцати бросается огненными копьями в стекло, за которым визжит перепуганная насмерть женщина я не стал — оцепенение на мага, еще одно на того из его дружков, у которого желтым светились глаза, два выстрела из пистолета.

Правда, дружки убитых схватились за оружие, так что пришлось скорговоркой выпалить еще четыре оцепы, после чего у дрожащей кассирши попросить наполнить канистру.

Я не герой, просто отец еще в детстве объяснил, что если не убирать мусор в своем дворе, то так и будешь жить в хлеву. И даже если мусор притворяется человеком, то его все равно надо убирать.

Теперь на той заправке у меня большая скидка, и хорошие отношения с городскими магами: городок хоть и небольшой, но своя “Гильдия магов Гнединска” из восьми человек уже образовалась.

Следов я не разбирал, шел к опушке, где первый раз использовал “где я”. Еще раз через десять минут, и через пять окончательная наводка.

Он не слишком и прятался, устроив логово в корнях упавшего дерева.

Большая, серо-бурая тварь лежала по-собачьи вытянувшись в сторону кислотно-розовых лохмотьев и неподвижно на них смотря. Для волка великоваты челюсти, для оборотня слишком звериная форма тела. Что-то среднее. В игре это, наверное, было полным превращением в тотемного зверя, а в жизни..

— Замри.

Не подходя, я с десяти шагов прицелился и пуля за пулей высадил всю обойму в крупную башку, попав раза три. Перезарядил, еще пять выстрелов, проверка. Лежит, не двигается. В такой форме не понять, спал паралич после смерти, или он все еще жив? Три выстрела в тело, под лопатку… Черт, обзавестись каким-нибудь солидным стволом, а то не знаешь, достало до сердца или нет?

Третья обойма, невидимость на себя и очень осторожно подойти со стороны вытянутого хвоста.