Баффер

Надевать мне наручники не стали. Охранник пропустил вперед и повел вглубь здания, довольно многолюдными коридорами и лестницами. Я никак не мог понять — это халатность, или в самом деле мне так доверяют? С чего бы это? И что вообще это за место? Никаких табличек, двери только нумерованы, иногда попадались типичные секретарши и клерки, а в одном месте сидели курили камуфлированные бойцы при оружии, причем у некоторых был “боевой макияж” на лице, словно они только что из джунглей. В темном проходе стояла койка, на которой кто-то спал, при этом соседний кабинет был пуст, откуда-то доносилась музыка и мат, тянуло запахом недорогой столовой. Только одно общее — на всех окнах стояли решетки. Быть может, это и было определяющим фактором при выборе места под штаб “мракоборцев”? Тогда почему именно решетки важны?

— Сюда. — Готов покляться, что охранник подавил привычное “лицом к стене, не разговаривать”. Щелкнул замок. — Проходи… те.

Комната. Решетка перед окном, недавно поставленная, и решетка за ним. Две кровати, времен первых полетов в космос, у дверей биотуалет, огороженный ширмочкой.

Дверь за спиной закрылась, отчетливо клацнув замком.

— Ну чо, браток, проходи, рассказывай, кто-откуда, за что замели волки позорные? Чо стоишь как неприкаянный?

— Да вот думаю — может, сразу тебе фаерболом в лоб засадить? В целях искоренения профессиональной преступности?

Мужик, сидевший на одной из кроватей, изобразил испуг, закрывшись руками:

— Ну совсем народ шутки понимать перестал! Страшно жить! Меня Димой звать, двадцать шесть лет, холост.

— Михалыч.

Он явно ждал продолжения, но я просто прошел к кровати, поднял покрывало. Белье свежее. Продумано все… или не все?

— Ты не психический? Стоишь, молчишь.

Я уставился ему в глаза. Гляделки он слил на пятой секунде.

— Ну ладно тебе. Скучно тут. Дима! — И он протянул руку.

— Михалыч. — Пожал крепко, но без подначек.

— За что паришься, Михалыч?

— А ты следователь, чтобы спрашивать?

— Я тут второй день! Без инета, без телика, без книжки даже!

— Выспался, наверное? — Проверил кровать. Ничего, спать можно, и простыни крахмаленные.

— Я люблю поспать, но не сутками же? Чего там, на воле?

Присмотрелся. Чернявый, быстрый, среднего телосложения. Ошейник на шее. Оранжевый, пластиковый, блестящий. Наверняка у меня такой же.

— Хрен его знает, что там на воле. Только вернулся в город, как сцапали.

— Ясненько. А за городом?

— Тихо. Прохладно.

Хм, а чего это я молчу? Тут рядом маг, его расспрашивать нужно!

— А ты вообще…

— А ты как вообще…

Мы запнулись, одновременно усмехнувшись. Я сел на кровать.

— Как тут с хавчиком? Кормят?

— Да, и неплохо. Часика через полтора принесут. Я чего спросить хотел — ты вообще что умеешь?

— Доставлять заказы по адресам, расклеивать объявления, участвовать в опросах.

— Блин, я про магию!

— Ну, в своевременной доставке есть немало мистики. Многие поражаются и удивляются.

— Михалыч, ну епт!

— А ты следователь? С какой целью интересуешься?

— Скучно мне! — Он вскочил и с комичной яростью стукнул во внутреннюю решетку окна. — Два дня сижу! Ни допроса, ни..

— … ни расстрела.

Его словно выключили. Сев, он пожал плечами.

— Да. Могут.

— Видел?

— Слышал. Многие одобряют.

— Даже так?

— Ага. — Откинувшись на стенку он, полулежа, испытующе уставился на меня. — Михалыч, ну колись, что умеешь? Я вот могу…

Подняв руку он сделал странный жест, и внезапно свитер на мне прошел волнами, словно массажируя.

— Не делай так больше.

— Что, тебе не нравится, когда твоя одежда тебя ласкает?

— Нет. Мне не нравится перспектива провести ночь рядом с трупом.

И снова он не выдержал взгляда и, хмыкнув, пожал плечами:

— Веришь, один раз на человеке использовал! Так, смеха ради.

— И кем же была жертва?

— А, девчонка одна. Я же могу одежду только на человеке двигать. Представляешь, смешная штуковина..

Он, оживившись, рассказывал о том, как осознал свои способности. Если подумать, то насчет “одного” он соврал, такие исследования можно было провести на десятке, но не в единичном случае. Тем более так отточить столь специфический талант.

Хентайная игра “Похотливый маг”. Слышал о таких, у нас они малопопулярны, но вот нашелся любитель раздевать магией прекрасных эльфиек. В игре мог смущать девиц двигающейся одеждой, доводя их до экстаза, а в жизни все оказалось немного не так, прямо как у меня — магия жила по своей логике. Как его вычислили и почему он остался жив не сказал, но мысли у меня были. Он может приказать одежде ласкать девушку. А может ли он заставить одежду связать человека? Или воротник — сдавить шею? Про себя я решил, что стоит моей одежде шевельнуться, и я кину в него “оцепенение”. Убьют меня или нет дело второе, а находиться рядом с настолько опасным человеком мне было не по себе.

Опять, задумавшись, я пропустил, что он говорил:

— Я такого в метро видел, неделю назад, когда только начиналось. Толкнул его мужик случайно, а маг мужика молнией в спину. Тот брык — и упал. Народишко заорал, засуетился, а маг плечами пожал и снова в книжку.

— И все?

— Не, еще двое полезли справедливость восстанавливать.

— Рядом легли?

— Что, слышал про это?