Бабочка и василиск

Оказывается, подавляющее большинство высокоразвитых цивилизаций вселенной крайне миролюбиво. Настолько, что даже и представить себе не может, что коварством, жестокостью, беспричинной всепоглощающей злобой могут отличаться не только дикари, но и обладатели совершенных наук и технологий. Идея того, что по-настоящему умный человек не может быть недобрым столь глубоко внедрена в психологию целых рас, что «интеллигенты планетарного масштаба» становятся напрочь беспомощными перед хамством и даже прямой агрессией. Высокоразвитые милитаристские цивилизации редки, но, благодаря непротивлению окружающих, они способны тиранить и даже уничтожать миры намного большие и сильные, чем сами.

И вот, дабы подобных случаев было как можно меньше, некий кочующий в космосе народ, называющий себя «дрод-допперами» (сеятелями осторожности) перелетает от звезды к звезде, от одной планеты к другой и, ознакомившись с возможностями ее обитателей, наносит сокрушительный, но не смертельный термоядерный удар. Зароненные таким образом в мировоззрение очередной цивилизации страх перед пришельцами и недоверие к ним делает «добрячков» бдительными, даже мнительными, что впоследствии нередко спасает их от неминуемой (до того) гибели.

— Позвольте, — спросил я, выслушав всю эту околесицу, — а при чем тут, простите, Вика?

— А, — оживился Годи, — с ней история немного другая. Ей инъекция сделана не для создания стойкого иммунитета, а наоборот, для того, чтобы болезнь прогрессировала.

— Какая болезнь? — спросил я, по-моему даже угрожающе.

— Эта болезнь — сомнение. Эта болезнь — идея ПОКОЯ во что бы то ни стало. Эта болезнь — жажда забвения. Зерно посажено. И есть первые всходы.

Дневник Вики

14 ноября.

К чему угодно я была готова, только не к этому. Меня словно ударили. Я даже соображаю сейчас плохо. Вообще-то я не слишком чувствительная, и, в принципе, то, что он может меня разлюбить или я его, для меня — не великое открытие. Но что он станет обманывать меня!.. А главное — зачем?!! Никаких обязательств у нас друг перед другом нет. Были бы мы женаты, тогда понятно: чувства прошли, а долг остался, тем более если дети. И тогда мужчина начинает жить двойной жизнью — чтобы исправно выполнять свои обязанности перед семьей, не быть подлецом и оставаться в то же время мужчиной. С нами ведь так и было. Мне, во всяком случае, так казалось. Но ведь в этом случае обманывают только одну сторону — ей же во благо: чтобы не бросать, заботиться и т. п. А он… Я ни-че-го не понимаю.

Все было так. Мы жили эти дни, как я хотела бы прожить всю жизнь. И я даже забывала, что все равно придется расстаться. И нам не хотелось ни смотреть телевизор, ни читать. Вообще, не знаю, но мне не надоедает просто лежать с ним. ПРОСТО ЛЕЖАТЬ. Что-то говорить или слушать его тихие слова.

Ну и вот. А сегодня утром он сказал: «Мне пора». И, наверное, впервые за последнее время от этих слов мое настроение не испортилось. Впервые я чувствовала, что мне не будет нехватать его довольно долго.

— Пора, так пора, — сказала я. Он стал одеваться, а я вдруг вспомнила, что сегодня Инка с Вадиком отправляется в театр. На «Коварство и любовь». Она звонила и звала меня дня два назад. Тогда я ответила, что не знаю, смогу ли пойти, да не очень-то я и рвалась, а сейчас, из вредности наверное, мне ужасно захотелось пойти и именно с Виктором. Мы с ним часто бываем в кино, в «долби-диджитал», на концертах, но театр — это уже как-то «по-настоящему».

Я знала, что он ответит мне отрицательно, ведь он не был дома целых три дня, и все же спросила: «Ты знаешь, что театр на Таганке приехал?» «Да, слышал», — ответил он, застегивая рукава рубашки. «Пойдем сегодня на «Коварство и любовь»? Он остановился, как-то странно глянул на меня и спросил: «А почему именно сегодня?» «Инка идет» (они знакомы с ней пока что только заочно, по моим рассказам). «Нет, знаешь, — сказал он, — у меня сегодня вечером очень важная встреча. Извини, но такие вещи нужно планировать заранее».

Неприятно было, но что уж тут поделаешь. В сущности, он был прав. И я не стала обижаться. Все-таки мы и так были вместе очень долго, а чем дольше мы вместе, тем сильнее я станавлюсь ЕГО.

Без него я конечно никуда идти не собиралась, и сказала ему об этом, и мы стали прощаться. Но не так-то это просто.

В конце концов он все-таки ушел. А был уже почти час дня. Я встала, включила телек, побродила по квартире. Посмотрела на себя в зеркало и пришла в ужас. Я же за эти дни ни разу не красилась и даже не причесывалась толком. Тем более, на улицу выходить не пришлось. А зачем? Мама мне столько припасов оставила, как будто они на полгода уехали. Короче, выглядела я ужасно. Тогда я сделала зарядку, включила плойку и залезла под душ. Контрастный. А когда вышла, принялась наводить марафет.