Бабочка и василиск

— Не убьешь, Кисонька, струсишь, — уверенно парировала Шахиня. — Потому что ты слизняк. Во всем. Кроме постели. Надо отдать тебе должное.

Атос схватил со столика нож и замахнулся.

— Ну, давай, давай, ударь! Покажи ей, что ты еще умеешь.

Атос разжал ладонь. Нож выпал. Атос встал и, рванув в сердцах за край, опрокинул стол. И решительно направился к выходу.

Сидящие на веранде и даже в зале тянули шеи, чтобы разглядеть, откуда этот грохот и звон бьющейся посуды. Он стоял и в ушах Атоса. Но еще звонче — несущийся вдогонку победный смех Шахини.

Маша всего этого не видела и не слышала. Она уже ехала в сторону своего очередного временного жилища (сколько она их сменила!) и пыталась сосредоточиться, чтобы объяснить хотя бы себе самой, зачем она преследует Лизу и Атоса, чего ей от них надо.

Сначала, еще в Питере, наблюдая их поспешное бегство, во время которого они не забыли-таки прихватить с собой не только деевские сбережения, но и содержимое сейфа Кисиной банды, она была уверена, что собирается расправиться с ними и просто ждет момента поудачнее. Моменты случались, а она почему-то медлила. И ей стало казаться, что их смерти не дадут ей искомого удовлетворения, а получит она его, лишь превратив в ад их жизни, изредка обнаруживая свое присутствие, постоянно подтверждая свой неусыпный над ними контроль и время от времени совершая поступки, которые приводили бы их в отчаяние. Но вскоре она поняла, что и это почему-то ей неинтересно. И она наблюдала.

Наблюдала их странный союз ненавидящих друг друга людей. Наблюдала их мрачное веселье в кабаках. Наблюдала их брезгливую любовь в постелях гостиничных номеров (ей просто некуда было деться). Наблюдала.

… Перед сном она впервые за много дней открыла «Трех мушкетеров», книгу, которую, словно талисман, всюду таскала с собой. Но, наткнувшись на имя «Атос», захлопнула ее и, протянув руку к торшеру, выключила свет.

— Эй, милая, а кто за все это платить будет? — спросил пожилой краснолицый мужчина в черном костюме и белоснежной рубашке, указывая рукой на перевернутый стол. — Вашего кавалера мы остановить не успели.

Лиза не была бы Шахиней, если бы не умела извлечь выгоду из самой невыгодной ситуации.

— А он тут и ни при чем, — заявила она, — это девчонка какая-то сделала. Нечего в кабак кого попало пускать.

— Она врет, шеф, — вмешался стоящий рядом с краснолицым рослый смуглый парень. — Девчонка пришла с ними. Я сам видел. Только она почему-то не с ними сидела, а вот тут — на перилах. А потом спрыгнула и к Червонцу в тачку села. А стол парень уже после того перевернул.

На что-то подобное Лиза и надеялась. У нее загорелись глаза:

— Стоп, стоп. Сколько я вам должна, за все? — обратилась она к пожилому, а парню бросила: — А ты не уходи, дело есть. — И снова повернулась к краснолицему: — Ну?!

Тот, нимало не смутившись, назвал баснословную сумму, словно не столик был перевернут, а обвалилась к чертовой матери вся веранда. Но Лиза не спорила, а тут же сунула ему деньги — раза в два больше, чем он требовал, сопроводив этот жест фразой сквозь зубы: «Исчезни, чтобы духу твоего здесь не было». Что тот с удовольствием и сделал.

Столик был водворен на место, она и рослый парень сели друг против друга, и между ними завязался разговор.

— Значит, ты знаешь таксиста, с которым уехала девчонка?

— Может, сперва познакомимся? — парень с удовольствием ощупывал ее взглядом.

— Познакомимся, — она перехватила его взгляд. — И очень даже близко. Только не сейчас. Ты можешь быстро найти этого таксиста?

— Это будет дорого стоить.

— Узнаешь у него, куда он увез девчонку, и найдешь ее. За это — штука баксов. Пятьсот — сейчас, пятьсот — когда сделаешь. Согласен?

— По рукам, — ухмыльнулся тот. — Но плюс к тому — близко познакомиться.

— Вот мой телефон, — говорила она, рисуя цифры на клочке бумаги, — так зовут девчонку, — продолжала она писать, — приезжая. Возможно, остановилась в гостинице, может быть, даже под своим именем. А вот деньги, — она полезла в сумочку. — Сделаешь — звони, получишь остальное. Только быстрее.

— Я позвоню через час, — он поднялся и шагнул в сторону выхода. Но Лиза остановила его. Будучи хорошей физиогномисткой, она успела в момент передачи денег разглядеть алчный блеск в его глазах.

Он остановился:

— Ну, что еще?

— Получишь столько же, если найдешь человека, который девчонку УБЕРЕТ.

Он замешкался, потом сел обратно в кресло, и они обменялись долгими испытывающими взглядами.

— Ладно, — сказал он. — Сколько ты платишь? Если подойдет, я и сам возьмусь.

Лиза не склонна была торговаться и решила бить наверняка.

— Сто тысяч зеленых.

— Мы будем работать вдвоем. Выходит — двести.

«Двести тысяч долларов за сопливую девчонку!» — возмутилась Лиза в душе, но ковать железо следовало, пока горячо.

— Интересная у тебя арифметика, — покачала она головой, — а если вчетвером, то четыресто? Но я согласна.

— Жди звонка до утра.

— Но учти, делать все нужно неожиданно. Никакой борьбы, никаких похищений. Девчонка не простая.

— Ну-ка не темни. Чего в ней такого особенного?