Бабий круг

Перед её глазами пронеслись мамины «итальянские» воспоминания, опостылевшая в детстве безотцовщина, письма с иноземными штемпелями, «лучшие семьи Ломбардии», «мир-дружба-жвачка»… Только после смерти мамы и бабушки ей было так больно и обидно, как сейчас. Не отвечая, молча нажала красную кнопку. Потом растерянно оглянулась по сторонам, увидела такую же расстроенную Настю, широко открытые глазки-бусинки маленького Семёна, вспомнила бабушкино: «Ему новую линию рода зачинать…», тряхнула головой, прогоняя тоску-печаль, широко улыбнулась и… набрала последний номер, будто сызнова открывая только-что наглухо запертую дверь.

Пока звучали гудки вызова, собралась с духом, чтобы спокойно произнести:

– Здравствуйте. Я очень рада вас слышать. Действительно, очень рада, – сама себе удивляясь, произнесла абсолютно искренне.

Разговор, начиная с первого слова, напоминал тщательно взвешенный дипломатический обмен. Воодушевился Матвей лишь однажды, когда речь зашла о Семёне. Тему мамы заведомо не трогали, с сожалением упомянув только её безвременную кончину.

Попрощавшись со своим собеседником, Тамара поймала себя на мысли, что глупо улыбается, и снова вспомнила бабушку: «Давайте не будем так долго стараться понравиться друг другу», так как оба они прилагали большие усилия, чтобы не разрушить незримую нить, соединившую их во время разговора. Оценив деликатность Матвея, она почувствовала, как от сердца отлегло.

– Представляешь, мой маленький, теперь у тебя есть не только я, но и дедушка, – подхватывая на руки сына, сообщила она вслух.

– Ага, – вместо Семёна недоверчиво пробормотала Настя. – Это что же, Сёмочкин дедушка – тебе отец, получается? В самом деле, что ли, родной?

– Двоюродный! – шутя ответила Тамара, но, заметив, как у девочки от удивления вытянулось лицо, на полном серьёзе добавила:

– Родной, Настя. Самый настоящий родной. Так уж случилось. Родителей не выбирают.

– Но как же так? Не было, не было отца, и вдруг – на тебе, явился, не запылился. Откуда? Какая ему польза? Может, на квартиру претендует? – не унималась докучная соседка, продолжая что-то упрямо бубнить себе под нос.

Остаток дня прошёл под впечатлением утреннего телефонного звонка, и, как ни странно, высказанных Настей опасений по поводу новоявленного Тамариного родственника. Занимаясь домашними делами, всякий раз возвращалась она к разговору с Матвеем, откладывала работу и просто сидела, углубившись в себя – думала. К вечеру, после долгих размышлений и сомнений, сделала неутешительный вывод: «А ведь и вправду, какой он мне родной? Даже если рассматривать кровь, суть всё равно не меняется – чужой он человек, чужой по определению, и даже время не поможет – поезд давно ушёл. Вот Сёме легче: он – молодой, привыкнет, будем надеяться». Решив, что ради сына стоит продолжить общение, обрадовалась, когда позвонила Настя – можно будет с ней поделиться.

С этим намерением открыла настежь дверь, но девочка, застыв на площадке, войти в квартиру не спешила. Помедлив несколько секунд, она виновато потупилась, показывая рукой на стоящую сбоку попутчицу. Сначала в глаза бросились розовые, в густую пену взбитые волосики, потом – ярко синий комбинезон, тесно облегающий легкую спортивную фигуру.

– Это я, – раздалось хрипловатое. – Как бы, наверное, это… пришла просить прощения.

«Вижу, не слепая», – с досадой вспомнила Тамара недавний случай в парикмахерской, но, не желая выглядеть занудой, снисходительно бросила:

– Да ладно, чего извиняться, ведь всё по-доброму разрешилось, к тому же я не менее виновата: сумку твою взяла, да и к мастеру не была записана…

– Это – не то, хотя, чего греха таить, в салоне я тоже не лучшим образом выглядела, но тут… Понимаешь, я по другому поводу, – внезапно сморщившись, как печёное яблоко, зябко передернула плечами девушка. – В дом пригласишь, или будем под дверью стоять, соседей интриговать? Мне бы водички попить… Холодненькой.

«Ну-ну!» – напряглась Тамара, пропуская в квартиру незваную гостью. Всё ещё не понимая, в чём дело, на автомате включила чайник и достала из буфета праздничный чайный сервиз и коробку конфет, которую тут же подвинула к себе Настя.

– Сядь, что ли? – оглядываясь по сторонам, продолжала настаивать девушка, непроизвольно складывая в замок длинные тонкие пальцы со сломанными, обгрызенными ногтями.

«В своём доме, знаю, что делать», – чуть не вырвалось у Тамары, но, как радушная хозяйка, она молча набрала стакан воды и поставила его перед гостьей.

– Тут совсем другое. Понимаешь, это я виновата в том, что с тобою произошло, – совсем хрипло произнесла девушка, слишком быстро хватаясь обеими руками за стакан и не замечая, что вода расплескалась на стол и одежду. – Не специально, конечно… Ну, не лично… то есть, косвенно. Ты бы знала, как я мерзко себя чувствую!

Она сделала несколько жадных глотков, откашлялась, и, не закончив мысли, наконец представилась:

– Меня Светкой зовут.

«Светка – плакса, гуталин…» – усмехнулась про себя Тамара, вспоминая довольное мужское лицо на экране айфона, но вслух произнесла:

– Да уже догадалась как-то.