Бабайка

Тэд неторопливо встал с лавки, и стало ясно, отчего его прозвали Верстой. Он и в самом деле был чрезвычайно долговяз и худ, одним словом – Верста. И этот самый Верста мельком глянул на меня и направился к дому.

Будто к нему и не обращались.

– Тэд, я к тебе не в гости пришёл. Я веду расследование. Так что будь добр, остановись.

Сказано было негромко, но таким голосом, что Джоанна, поёжившись, искоса глянула на констебля, и тень испуга мелькнула в её глазах, а Тэд Верста остановился и остался так стоять – молча, спиной к нам, уронив голову вперёд.

Так стоял он несколько мгновений, и, наконец, я услышал его хриплый голос:

– Я не убивал.

– Я знаю, – сказал констебль жёстко. – До такого даже ты бы не додумался. – Тэд Верста вздрогнул. – И ты не настолько храбр, чтобы убивать мертвых. – Тэд Верста вздрогнул во второй раз. – Я пришёл спросить, когда ты видел Роджера Ханта в последний раз.

Тэд Верста вздохнул

– Это было в салуне. Не скажу точно… в общем, за день до смерти. Роджер был весёлый в тот вечер. Говорил, что есть дело денежное для нас обоих. Он договорится и всё мне расскажет, – и тут в голосе его вдруг словно прорезалась тяжкая, давняя обида. – А тебе хотелось бы, чтоб это был я, правда?

– Я – королевский констебль, Тэд, – сказал Хёрст печально. – И неважно, чего я хочу. Ну так что?

– И всё. Потом он ушёл. А чуть погодя ушёл я.

– Он один ушёл?

– Один. Кажется.

– Народу много было?

– Нет… к полуночи человек пять всего оставалось.

– Чужие были? – спросил я.

– Кто это? – спросил Тэд Верста у констебля.

– Не тебе задавать вопросы, Тэд, – любезно отозвался констебль.

Тэд Верста некоторое время с мрачным интересом разглядывал меня, а потом таки сказал:

– Это Далёкая Радость, мастер, здесь всегда есть чужие.

– Я имею ввиду совсем чужие.

– Да… кстати, да. Была одна необычная пара. Мужчина и мальчик.

– Он был в очках? – спросил я.

Констебль цепко глянул на меня.

– Да.

– И они ушли вместе с Хантом?

– Нет, раньше. Намного раньше.

Ну это ни о чём не говорит.

– А они говорили с Хантом? – спросил Хёрст.

– Дай подумать… нет, я такого не видел. Но, может, пока меня не было?

– Ладно, всё, – сказал констебль. И было у меня ощущение, что этот допрос-разговор стал ему неинтересен, что появилась вдруг какая-то тема, занимающая его намного сильнее.

– День к вечеру, спросить нам больше нечего, – сказал констебль Хёрст. – Едем.

XIX

– Вы знаете их, – сказал констебль. Он сказал это десять минут спустя, когда мы ехали к Судному дому, или, говоря попросту, к шерифу в участок. Возражать не было смысла, и я кивнул, соглашаясь.

– Рассказывайте.

А что рассказывать, подумал я, о красной черепахе? об оранжевом человеке без имени? о Лю и Линде? или о том, почему я прусь через все эти миры?

– Этот человек… его настоящего имени я не знаю, – подумать только я всё-таки это говорю. – Он… он украл моего сына, и теперь я гонюсь… преследую его. Проблема в том, что в разных ми… в разных землях он выглядел по-разному.

– Что значит по-разному? – спросил констебль.

– Что такое проблема? – почти одновременно с констеблем задала свой вопрос Джоанна.

И мы с Хёрстом посмотрели на неё.

– Джоанна Бэнкс, приказываю вам двигаться в двадцати шагах впереди нас.

Джоанна сверкнула глазами, но возражать констеблю не посмела. Констебль смотрел ей вслед, пока она не отъехала на достаточное, на его взгляд, расстояние.

– Так что значит «по-разному»?

– Я видел его змеем, я видел его драконом. Может, он и другие обличья принимать может. И тот камень, что показывал Питер… Я знаю, где водятся такие камешки. И я знаю, что они были там.

Констебль сразу уцепил главное для себя.

– Значит, по Дальним Землям бегает тварь, вера которой столь велика, что она может обернуться кем угодно, и эта тварь убивает людей?

– Как будто так, – сказал я. – Но вообще-то в других землях он этого не делал.

– Чего этого? – не понял Хёрст.

– Не убивал, – сказал я. Хотя… – Насколько я знаю, – внёс я поправочку.

– То есть нашему королевству оказана честь, – недобро улыбнулся констебль.

Я промолчал.

– Но ты можешь его одолеть?

Вот мы и перешли на «ты».

– Я не знаю, – сказал я медленно. – Я могу только надеяться.

Констебль хмыкнул, почесал лоб средним пальцем правой руки.

– Выходит, я должен помогать тебе, – сказал он.

– А я тебе, – сказал я.

– Ты когда-нибудь участвовал в поединках?

Твою мать. Поединок.

XX

– Дуэль – это просто.