Бабайка

– Джоанна, – крикнул констебль, поддав шпорами, – присмотри за подследственным! Я проедусь вперёд, что-то на душе неспокойно.

Буц перешёл на легкую рысь, унося своего хозяина вперёд.

Мы двигались по степи. За последние сутки лесные островки окончательно исчезли, уступив место степному простору. Куда ни глянь – везде волнующееся море травы. Я невольно усмехнулся – похоже, констебль нашел довольно нелепый повод для того, чтобы оставить нас одних.

Джоанна придержала своего коня, дожидаясь меня.

– Мастер Григорий, – хмуро сказала она, – лучше бы нам ехать рядом. Раз у мастера Хёрста неспокойно на душе.

Упс… Это что же получается – среди равнины этой голой можно ждать неприятностей?

– А чего тут можно опасаться?

Джоанна посмотрела на меня таким взглядом, мол, уж не издеваюсь ли? и всё-таки сказала:

– Засады.

Представляете, степь и тут из-за угла танк. Смешно. Джоанна заметила мою усмешку, и всё так же хмуро сказала:

– Издалека увидят и в траве лежат вместе с лошадьми. Лошади у них натасканные. Подъедешь поближе, и вдруг ка-ак… Очень даже лихо у них это получается. Но вообще их вроде вытеснили, фронтир ныне за Далекой Радостью, но залетают порой шалые… всякое, в общем, бывает.

Ещё минут пять ехали в молчании, посреди травы и стрекота зелёных кузнечиков. Или кто тут у них?

И, наконец, я решился.

– Джоанна, я хотел бы попросить у тебя прощения.

Она продолжала ехать, даже поворотом головы не обозначив, что слышит меня.

– Джоанна.

Очень тяжело разговаривать с человеком, который не желает на тебя смотреть. Чувствуешь себя идиотом. А теперь учтите тематику предстоящего разговора и почувствуйте себя идиотом вдвойне. Меня в мелодрамах всегда раздражали мужички, которые бравенько так объясняли красавицам, почему они не должны быть вместе. А теперь вот меня угораздило попасть именно в такую ситуацию. И себе-то можно не врать – мне Джоанна нравилась. Даже очень нравилась.

Да что ж такое в самом деле-то!

Решено – скажу ей правду. Не поверит так не поверит.

Зато спать буду спокойно.

Наверное.

XIII

Вечером третьего дни мы увидели Далекую Радость. Когда-нибудь здесь будет город, а пока это небольшой пограничный посёлок.

Столица Дальних Земель.

Заштатный городишко.

Место, правда, очень хорошее: на слиянии двух судоходных рек, с фортом на обрывистом берегу. Когда-то и в нашем мире люди выбирали места для того, чтобы жить, а не зарабатывать. Может, поэтому старые города обладают неясным очарованием?

Мы стояли на вершине холма, и городок лежал перед нами как на ладони.

– Вообще-то нам необязательно было сюда подниматься, – сказал констебль слегка смущённо. – Просто мне нравится вид с этого холма. Всё как на ладони. Вот торговая площадь, самое большое здание – это салун, вон тот дом – зал собраний, двухэтажный дом – это гостиница. К слову, там тоже подают выпивку. А вот тот человек, судя по посадке, это Джимми Гривз.

И констебль пустил коня легкой трусцой вниз по склону, навстречу всаднику, неторопливо пылившему от городка.

Джим Гривз. Пожалуй, уже пора перестать удивляться.

Я посмотрел на Джоанну и увидел, что девушка смотрит на меня. Что-то сжалось у меня внутри. Четыре раз в моей жизни женщины смотрели на меня таким взглядом. Три раза это кончалось маленькими трагедиями, и один раз – свадьбой.

Я улыбнулся и отвел взгляд. Фальшивенькая, должно быть, вышла улыбочка – чувствовал я себя препаршиво. Нет ничего хуже, чем обещание, которое не можешь выполнить.

Пусть даже к обещанию этому тебя принудили необоримые обстоятельства.

– Джоанна, а кто такой Джим Гривз?

– Шериф Далекой Радости. Хороший, в общем-то, человек.

– В общем-то?

– Ну… шериф не может быть хорош для всех. Иногда надо и зубы показывать, – и она снова улыбнулась. Чёрт, подумал я. – Поехали, чего тут стоять.

Мы были уже на середине склона, когда Джоанна вдруг сказала:

– Что-то там у них случилось.

– С чего ты взяла?

– Они оба скачут сюда.

XIV

– Откуда он здесь? – спросил я тихонько.

– Думаю из Йорка. Хотя с него станется, он может и из самой метрополии заявиться.

Констебль Хёрст вид имел довольно озадаченный.

– Ничего не понимаю, обычное ведь расследование… Либо появились какие-то новые обстоятельства, либо вы, мастер, больше, чем кажетесь.

И он внимательно оглядел меня, словно пытаясь разглядеть что-то такое, чего не замечал раньше.

– Так ведь … может, я тут и ни при чём вовсе, – пробормотал я.

– Да нет, всё правильно, – сказал Гривз, с любопытством глядя на меня. – Тут ошибки быть не может. Именно о вас господин губернатор справлялся.

Был он несколько грузен, с массивным дубленым лицом, вид имел степенный и неторопливый – настоящий киношериф из американской глубинки. А если добавить, что шериф Далёкой Радости Джимми Гривз постоянно держал в уголке рта соломинку – как альтернативу сигаре, то образ получался вполне канонический.