b1d26f51-f2d9-4adc-a040-2ea813f43357

окрестностях Мюнхена. Я мысленно делаю для себя заметку. Мне бы хотелось пройти

курс обучения свободному падению. Но внезапно, пока я слушаю, как они обсуждают

Сонино путешествие в Швейцарию, я понимаю, что через два дня Новый год! И, не

удержавшись, я спрашиваю:

- Ты вернешься к Новому году?

Они обе смотрят на меня, и Соня отвечает:

- Нет, солнышко. Я проведу его в Швейцарии с Тревором.

- А Эрик и Флин будут праздновать его вдвоем? – требую я ответа, удивляясь

такому положению дел.

Они это подтверждают.

- Да, - объясняет Марта. – У меня свои планы, у мамы тоже.

Должно быть, у меня все написано на лице, потому что Соня, чувствует себя

обязанной прояснить ситуацию.

- С тех пор, как умерла Ханна, эта ночь стала для всех особенной, и главным

образом, для меня. Эрик это понимает, и поэтому остается с Флином.

И быстро меняя тему, она говорит шепотом:

- О, Марта! Что мне взять с собой в Швейцарию?

Я довольно долго слушаю их разговор, думая при этом о том, что моему папе

никогда даже в голову бы не пришло оставить ни меня, ни сестру, ни племянницу в

одиночестве в такую необыкновенную ночь. Одна из острот Марты заставляет меня

рассмеяться, но наша беседа обрывается, когда в столовой появляется Эрик за руку с

малышом.

Он, конечно, не дурак, и с подозрением смотрит на нас троих. Ему ясно, что мы

говорили о чем-то, что хотели бы от него утаить, и Марта, стараясь отвлечь его, встает со

своего места и подходит, чтобы поздороваться, а Соня в этот же самый момент смотрит на

меня и шепчет:

- Ни слова о том, что мы тут говорили, моему вечно обиженному сыну. Храни наш

секрет, хорошо, солнышко?

Я едва заметным движением показываю, что согласна, наблюдая в это время за тем,

как Эрик улыбается чему-то, только что сказанному Флином.

Двадцать минут спустя мы впятером собираемся за столом, чтобы насладиться

изобильной немецкой кухней. Все просто превосходно.

В половине четвертого вся наша компания располагается в гостиной и ведет

непринужденную беседу, когда я вижу, как Эрик смотрит на часы, встает, подходит ко

мне и наклоняясь, говорит, пристально глядя на меня своими потрясающими голубыми

глазами.

- Любимая, через час мне надо быть в спортивном центре в Оберферинге. Я не

знаю, нравится ли тебе баскетбол, но был бы очень рад, если бы ты поехала со мной

посмотреть игру.

Его голос, его близость и то, как он сказал «любимая» заставляют тысячи бабочек

вспорхнуть у меня в желудке. Я очень хочу поцеловать его. Я страстно желаю, чтобы он

поцеловал меня. Но это не самое подходящее место, чтобы выпускать на волю всю

сдерживаемую страсть. Эрик без слов знает, что я ощущаю. Он это чувствует. Наконец, я

радостно соглашаюсь, и он улыбается.

- Я тоже хочу пойти, - слышу я голос Флина.

Эрик отводит взгляд. Момент испорчен, он переводит все свое внимание на

ребенка.

- Конечно. Надевай пальто.

Глава 10

Пятнадцать минут спустя на «Мицубиси» Эрика мы втроем направляемся в

спортивный центр Оберферинга. Как только мы подъезжаем и Эрик глушит двигатель,

Флин пулей выскакивает из машины и исчезает. Я встревоженно смотрю на Эрика, но он,

подхватывая свою спортивную сумку, говорит:

- Не волнуйся. Флин все тут знает, как свои пять пальцев.

Немного успокоившись, я по дороге спрашиваю у Эрика:

- Ты понимаешь, как твой племянник смотрит на меня?

- А ты помнишь, как на меня поначалу смотрела твоя племянница? – отвечает

Эрик.

Воспоминание об этом заставляет меня улыбнуться, и он добавляет:

- Флин – ребенок. Тебе всего лишь нужно завоевать его доверие, как я завоевал

доверие Лус.

- Ладно, ты прав. Хотя, не знаю почему, мне кажется, что племянник, как и его

дядя, твердый орешек.

Эрик хохочет. Он останавливается, смотрит на меня, подходит, наклоняется так,

чтобы смотреть мне прямо в глаза, и тихо говорит:

- Если бы не наказание, в этот самый момент я бы тебя поцеловал. Я бы накрыл

твой рот своим и с подлинным наслаждение поглощал бы твои губы. Потом я бы бросил

тебя в машину, сорвал с тебя одежду и с истинным поклонением занялся бы с тобой

любовью. Но, к своему огорчению, я наказан, и не могу сделать ничего из того, что желал

бы.

Мое обнаженное сердце гулко стучит. Тук-тук… Тук-тук…

Боооооже! Как же меня заводят его слова, и когда я уже готова поцеловать его,

внезапно до меня доносится:

- Джудит! Эрик!

Я поворачиваю голову направо и вижу, как к нам приближаются Фрида и Андрес с

малышом Гленом. Не стоит и говорить, что мы крепко обнимаемся, приветствуя друг

друга.

- Ты что, тоже играешь в баскетбол? – спрашиваю я, обращаясь к Андресу.

И этот веселый доктор мне подмигивает.

- Я лучший игрок в этой команде, - шепотом говорит он, и мы все смеемся.

Когда мы подходим к раздевалкам, Фрида и Андрес целуются.

Какие же они милые!