b1d26f51-f2d9-4adc-a040-2ea813f43357

усмешкой, добавляет:

- Если речь идет о моих желаниях, то ты можешь раздеться, детка.

- Эрик…

Возбудив меня, как настоящий дьявол, в приподнятом настроении он улыбается и

отходит.

- Может, съездим в Саару повидать Фриду и Андреса? – переместившись на

приличное расстояние, спрашивает он.

Мне кажется, что это отличная идея, и я с радостью ее принимаю.

Полчаса спустя мы вдвоем в его автомобиле едем по направлению к Сааре-де-лос-

Атунес. Идет дождь. Холодно. Он включает музыку, опять звучит ¡Convénceme! Ну

почему опять эта песня? Я закрываю глаза и про себя чертыхаюсь. Когда я их открываю,

то смотрю в окно. Я храню молчание.

- Ты не подпеваешь?

Мысленно я это делаю, но не хочу сейчас в этом признаваться.

- Что-то не хочется.

Опять молчание, пока Эрик вновь не пытается возобновить разговор.

- Знаешь, однажды одна прекрасная женщина, которую я обожаю, рассказала мне,

что ее мать ей утверждала, что пение – единственное, что укрощает свирепых хищников

и…

- Ты только что назвал меня животным?

Он удивленно вздрагивает.

- Нет, ни в коем случае.

- Тогда пой, если тебе так хочется, и не приставай ко мне.

Эрик кивает и прикусывает губу. Наконец, он покорно соглашается:

- Хорошо, детка, я помолчу.

Напряжение между нами становиться почти ощутимым, и в течение всей поездки

никто из нас не раскрывает и рта. Когда мы приезжаем, Фрида и Андрес радостно нас

обнимают. Особенно Фрида, которая, как только появляется такая возможность, отводит

меня в сторону и шепчет:

- Наконец-то, наконец-то… Как я рада видеть вас снова вместе!

- Рано радуешься, Эрик на карантине.

- На карантине?

Я иронично улыбаюсь.

- Он лишен секса и доступа к телу.

- Что-что?

Взглянув на хмурое лицо Эрика, я тихо говорю:

- Раньше, когда я делала что-то нехорошее, он меня наказывал, и, начиная с этого

момента, я собираюсь делать то же самое. Таким образом, обходиться без секса - это его

наказание.

- Только с тобой или с женщинами вообще?

Вот это меня беспокоит.

Я не конкретизировала, но уверена, что он меня понял – это касается всех женщин.

ВСЕХ! Увидев мое лицо, Фрида смеется.

- Послушай, а когда он тебя наказывал, как он это делал?

Я вспоминаю его наказания и становлюсь красной, как помидор. Фрида смеется

еще сильнее.

- Можешь не рассказывать. Я, кажется, понимаю, о чем ты.

Лукавство, написанное на ее лице, заставляет меня рассмеяться.

- Ладно… Я расскажу, потому что с тобой мне не стыдно разговаривать о сексе.

Первый раз, когда Эрик наказал меня, он привел меня в свингер-клуб и, возбудив меня и

приказав развести ноги перед несколькими мужчинами, заставил вернуться в отель, не

позволив никому, никому, даже самому себе, до меня дотронуться. В следующий раз он

предложил меня женщине и…

- О Боооооже! Мне нравятся его наказания, а вот твое мне кажется слишком

жестоким.

Глядя на выражение лица Фриды, я снова начинаю смеяться.

- Это для того, чтобы Эрик знал, с кем он играет. Я стану его ночным кошмаром, и

он еще пожалеет о том, что обидел меня.

Когда наступает время обеда, дождь прекращается, и мы решаем пойти в один из

ресторанов Саары. Как всегда, все великолепно, и, так как я не завтракала, то чувствую,

что ужасно голодна. Я до отвала наедаюсь королевскими креветками, маринованной

морской собакой11 и маленькими кальмарами в кляре. Эрик изумленно смотрит на меня.

- Ты разве не на диете?

- Да, - весело отвечаю я, - но сразу на двух. На одной уж больно голодно.

Мой комментарий смешит его, он машинально подходит ко мне и целует меня. Я

отвечаю на его поцелуй. О Боже, как же мне это было необходимо! Но когда, он

отрывается от моих губ, я со всей серьезностью добавляю:

- Держите себя в руках, сеньор Циммерман, не забывайте о том, что вы наказаны.

Его лицо снова становится серьезным, и он мрачно соглашается. Фрида с улыбкой

смотрит на меня, а я в ответ строю ей гримасу.

Оставшуюся часть дня мы хорошо все вместе проводим время. Мне очень

нравиться общаться с Фридой, а еще я чувствую, что Эрик ищет моего внимания. Ему

нужно, чтобы я его целовала, дотрагивалась до него, по крайней мере, так же часто, как и

он до меня, но я сдерживаюсь. Я все еще на него обижена.

Вечером мы возвращаемся домой. Когда подходит время ложиться спать, я

собираюсь с силами и, подарив ему самый искушающий поцелуй, иду в свою комнату. Но

не успеваю я дойти до двери, как Эрик хватает меня за руку.

- До каких пор это будет продолжаться?

Я хочу сказать ему, что все уже закончилось.

Хочу сказать, что я так больше не могу.

Но гордость заставляет меня отступить. Не удостоив его ответом, я подмигиваю

Эрику, вырываюсь из его рук и ныряю в свою спальню.

Оказавшись внутри, мои самые примитивные инстинкты кричат, чтобы я открыла

дверь и покончила этим глупым наказанием, которое сама же на него наложила, но у меня

также есть и чувство собственного достоинства, и оно останавливает меня. Как и в

предыдущую ночь, я слышу, как он подходит к двери. Я знаю, что он хочет войти, но, в

конце концов, он снова уходит.