Б-11

И тут что-то полыхнуло с другой стороны, от острова, до которого пытался добраться Мишка. Взрыв, пожалуй, был еще сильнее – он на мгновение осветил свод пещеры, располагающийся на высоте в несколько тысяч метров, а сам остров стал темным пятном на фоне ярко-белого пламени. Но взрывной волны не было – то ли до места взрыва было далеко, то ли взрыв был не таким сильным, как казалось.

Мишка прекратил смеяться, и отвернулся от острова к окружившим его тварям. Он готов был умереть… но тут произошло что-то непонятное. Одна за одной, мантикоры, включая самок, стали переворачиваться на спину, открывая Мишке раздутые жабьи пуза и поворачиваясь к нему человеческими лицами. Глаза лиц были открыты, и все смотрели на Мишку. Зрелище было отвратительным, странным…

…и величественным?

Рты мантикор раскрылись, и они, нестройным хором, стали выкрикивать одну и ту же фразу:

– Далилу Бел Нуску! Далилу Бел Нуску!

И, внезапно, мишка понял: Бел Нуску – это он. Эти твари славят его!

Он поднял руки – и увидел, как между пальцами у него извиваются червеобразные щупальца. Взглянув вниз, он увидел сотни таких же щупалец, прорывающих защитный комбинезон. Они напоминали языки пламени, и, внезапно, тело Мишки пронзило множество раскаленных игл боли, словно новые щупальца пожирали его плоть. Или душу.

И Мишка, подняв голову к невидимому уже потолку пещеры, страшно закричал криком боли и гнева.

* * *

Ира вздрогнула – и проснулась.

Обнимавшая ее во сне Женя тоже проснулась – от того, что Ира вздрогнула. Женя вообще была очень чуткой к Ире, она окружила ее мягкой, ненавязчивой заботой, и то, что они теперь были вместе, спасло Ире разум, а, возможно, и жизнь.

Избитое выражение, но у Иры перед глазами стояла буровая платформа, объятая пламенем чудовищного взрыва, погружающаяся сквозь плавящийся алмазный лед в раскаленную магму. И где-то там, на платформе, умирал в чудовищных муках ее мужчина, жизнерадостный, надежный и ответственный Мишка. Ира страшно кричала, и, если бы в ней в то время сохранилось хоть какое-то ясное видение ситуации – наверно, сиганула бы в окно подъемника.

Женя ее удержала, и сжимала в объятиях весь долгий путь до поверхности. Станция утонула в магме, и над ней сомкнулась ледяная корка из монолитного алмаза. А потом серый налет, которым сверху казались орды тварей, свиваясь в длинный жгут, направилась к острову, на котором тоже что-то очень неслабо полыхнуло…

Их не преследовали, и они благополучно достигли верхней площадки. Даже сама Женя, не говоря об Ире, с трудом помнила, как они выбрались из-под огромного валуна. Снежный сугроб, в основном, растаял, но им все равно пришлось прокапывать ход наружу. Женя прихватила радиостанцию Игоря, хотя понятия не имела, как с ней работать. Вырвавшись наружу, они постарались отойти как можно дальше от проклятого места. Дошли до края плоскогорья – и остановились – во-первых, сил уже больше не оставалось, а во-вторых – ни Ира, ни Женя понятия не имели, как спуститься вниз, хотя высота была небольшой…

Они сидели на холодных камнях. Светило солнце, хотя была ночь – полярный день вступил в свои права. Женя закурила, и Ира, подумав, присоединилась к ней.

Со времени взрыва они не сказали друг другу ни слова.

Так было ровно до того момента, пока в небе не появилась увеличивающаяся в размерах черная точка. Точка быстро росла, превращаясь в легкий и быстрый вертолет. Это был новенький, футуристичного вида «Ансат», в бело-голубой окраске. На борту машины виднелся знак – треугольник с тремя странными загогулинами, которые Ире показались похожими на тех паразитов, что Женя срезала с тела Тани. Ира вздрогнула, и Женя обняла ее еще крепче.

– Интересно, – сказала Ира, у которой зуб на зуб не попадал. – Три стигмы. Очень редкая греческая буква. Что это означает?

Женя только плечами пожала.

Вертолет приземлился, из него вышел мужчина с резкими, птичьими чертами лица и колким взглядом сталисто-серых глаз. На нем был элегантный костюм, совершенно чуждый окружавшей их тундре; белое пальто мужчина держал на сгибе локтя.

– Идемте, девушки, – сказал мужчина. По-русски он говорил чисто, но акцент выдавал в нем иностранца.

– Кто Вы? – спросила Женя.

– Мы друзья, – ответил незнакомец. – У каждого из нас есть друзья, о которых мы не знаем, Женя. Тебе кажется, что ты брошен всеми, одинок и оставлен на краю света, но это не так. Однажды все меняется. Для вас эта минута наступила сегодня, девочки.

Дальнейшее Ира помнила, как в тумане. На каком-то аэродроме они пересели на легкомоторный «Бичкрафт», борт которого украшали уже знакомые «Стигмы», и улетели, как оказалось, в Москву. Заехали в маленькую квартиру Иры, собрали вещи, причем впоследствии оказалось – не взяли ничего, что могло бы напоминать Ире про Мишку. Потом заехали к Жене и забрали ее вещи тоже. Со всем этим скарбом, вместившемся в два десятка кофров погрузились на все тот же «Бичкрафт». Ире открыли визу в какую-то не-шенгенскую страну – она даже не запомнила, как называется эта страна…