Трудно сказать, имеет ли Исосселес что-то общее с Обществом. Если и имеет, то связи его весьма поверхностные. В папке деление проведено очень отчетливо — есть «мы» и есть «они». Возможно, это безжалостная конкуренция. Определенно, Общество было создано папством, а Исосселес — творение Бога. Может быть, это часть истории, пока неизвестная Анхелю, но даже если бы он знал? Трудно сказать, что он стал бы делать не так. Сейчас он понимает только одно — ему очень не хватает Пены, и если она выбрала его на роль своего протеже, то это было очень приятно.
Энергичным кивком он вытряхивает из головы все беды и принимается играть вступление к «Мг. Bojangles», смеясь своим мыслям. Бабушка встает и на мгновение задерживается в двери. Он понимает, что кто-то хочет послушать, и продолжает играть, закончив первую пьесу, он играет еще несколько песенок, а потом садится в прохладе зала и погружается в свои думы.
В эпоху Возрождения расцвело знание, и нашлись люди, пожелавшие утаить его часть. Это было совершенно новым видом искусства, безымянной вещью, искусством сокрытия, умением прятать все на ровном месте. Они построили библиотеку в библиотеке.
Кто знает, какова была их первоначальная цель — знать своего врага как себя, иметь право неподобающе вести себя, обладать, владеть и отрицать. В разгар богатейшей эпохи в мировой истории они пожелали предаться собственному богатству. Они хотели, чтобы вокруг царило запустение и беспредельность. Они хотели знать, что особенного было в том, что целый народ вдруг покинул Египет и всю жизнь целого поколения скитался в пустыне. Они хотели получить сокровища другого народа, который жил на высоких плато в Гималаях. Они хотели овладеть тайной пряности. Они хотели, хотели и снова хотели, и в конце концов они поняли, что у них нет души для полного овладения. Они стали обладателями пустых сокровищ, но и это стало призванием, ибо если не остается ничего другого, то остается само обладание.
14
Анхель пересекает Калифорнию под мрачным небом. Тяжелый свет, густой настолько, что кажется, что он вот-вот взорвется, придает каждому предмету свой, уникальный и неповторимый вес. Свет струится отовсюду — из океана, отражается от островов, от какого-то гудящего всю ночь котла. Рыбаки побережья кожей чувствуют этот свет и понимают, что надо укрыться от него дома. Здесь, на границе, нет места, где можно было бы спрятаться, ни одного убежища, только неумолимое и неизбежное — позади и впереди, и чувство того, что тебя застало в самой середине. Здесь рано включают свет, на машинах зажигаются фары, добела высвечивающие лица. Свет усиливается выше всякого мыслимого порога, раскаляется добела, свет, откалывающийся ослепительными полосами от преломляющих его углов. Мостовая светится, как раскаленный металл. Это и впрямь ослепляет. На протяжении всех бесконечных миль вдоль дороги выстраиваются мексиканцы — просто посмотреть на дорогу.
Джип въезжает в Энсенаду, и Анхель тратит два дня на то, чтобы пешком дойти до побережья. На выезде из Тихуаны он останавливает какого-то торговца кактусами, на визитной карточке которого значится «Торговля экзотическими растениями», но и он сам, и Анхель прекрасно понимают, что все это маскировка и прикрытие, и нет ничего легального в этих переездах из Мексики и обратно. Парень говорит, что он обыкновенный маклер, просто меняет деньги, и его не надо опасаться.
Он не подмигивает, и это единственная причина, почему Анхель садится в его машину. За ними на дороге натужно пыхтит ржавый рыдван, набитый детьми, их крошечные пальчики стучат в оконные стекла, еще дальше «форд-бронко» на толстых шинах, а дальше все теряется в дымке. Но там, позади, в безумной пустыне, где-то — задавая вопросы твердолобым серферам — движется по его следам Исосселес.
Поначалу он хочет вернуться в Нью-Мексико, но потом решает держаться побережья Тихого океана. Может быть, уехать в Орегон. Маленькие, обшитые вагонкой городки, где чуть свет открываются кафе: лесорубы — ранние пташки. Анхель разлюбил плоские пустынные пространства, в них появилось нечто зловещее. Это будет еще одна строка счета, который он, когда настанет срок, предъявит Исосселесу. Анхель отрастил бороду, по крайней мере пытается это сделать, редкая щетина покрывает его подбородок и верхнюю губу; скудная поросль волос. Ничего, для маскировки сгодится и это.