Азиль

– Здравствуйте, месье Сириль, – оживляется та. – Меня зовут Акеми Дарэ Ка, я сестра невесты Доминика Каро. Мою родню арестовали вчера ночью, и я боюсь, что арестуют и меня. Я пришла к вам просить помощи и убежища.

Сириль часто кивает, складывает пальцы обеих рук замком.

– Дарэ Ка, значит… Я пытался образумить Доминика, но он так меня и не послушал. И вот как всё вышло… Акеми, какие обвинения предъявлены вашей семье?

– Не знаю. Я… я в бегах. Сразу, как почувствовала, что… – она сбивается. «Ты их бросила, – выстукивает сердце. – Бросила их и сбежала».

– Ясно. И вы думаете, что участь отца и сестры постигнет и вас? Вижу, что так и думаете. – Сириль выдерживает паузу. – Хорошо. Чем вы можете быть мне полезной?

Акеми оторопело хлопает глазами. Такого вопроса она не ожидала. Жиль, стоящий за её плечом, с тихим шипением выдыхает через стиснутые зубы. Сириль ждёт, секунды бегут. Мальчишка в драных джинсах откровенно скучает, откинувшись на спинку дивана.

– Ну что ж, – нарушает молчание Сириль. – Раз с ответами на простые вопросы всё так сложно, думать буду я. Как человек, ответственный за покой и безопасность жителей Третьего круга. Это потребует некоторого времени.

Он встаёт с дивана с лёгкостью, какой не ожидаешь от человека преклонного возраста, щелчком пальцев подзывает своего спутника и покидает комнату. На пороге оборачивается.

– Пока вы мои гости, эти апартаменты – ваши. Ради вашей же безопасности я не рекомендую вам отсюда выходить. Моё заведение посещают разные люди. Договорились?

Акеми кивает.

– Славно. Дидье принесёт вам ужин и постельное бельё. А я подумаю, что можно для вас сделать. Доброй ночи.

Дверь закрывается почти бесшумно. Жиль и Акеми снова одни в комнате с тёмно-бордовыми стенами.

Утром Жиль расталкивает спящую сном ребёнка Акеми.

– П-подъём. Т-сссс…

– Вот чего тебе опять надо? – недовольно ворчит она.

– Светает. Н-надо выбираться.

– Совсем бака? Куда выбираться? Мы Сириля ждём! – возмущённым шёпотом отвечает девушка.

– Б-будет т-тебе Сириль, – кивает мальчишка. – И с ним в луч-чшем случае п-полиция.

Акеми поворачивается на другой бок в твёрдой решимости доспать. Жиль тянет её за руку, девушка рычит и брыкается.

– Отвали! Я встану, встану! И пощады тебе не будет!

Недовольная, она садится на диване и сверлит Жиля ненавидящим взглядом.

– Почему я не дала тебе утонуть, когда тебя первый раз за борт вышвырнули?

– Обувайся, – невозмутимо говорит Жиль.

Акеми застёгивает сандалии, кладёт на колени меч и рядом – узелок с вещами. Смотрит, как Жиль что-то выслушивает возле двери.

– И?

Он возвращается, садится перед ней на корточки. Его настороженный вид и отпечаток бессонницы на лице заставляют Акеми занервничать.

– П-послушай. Нас охраняют. И н-не думаю, чт-то как гостей. П-проверим?

– Зачем?

– П-проснись! – огрызается Жиль. – Если мы сейчас н-не сб-бежим, вт-торого шанса не б-будет. Ты с м-мечом обращаться умеешь?

– Нет.

– Т-тогда распутай его св-верху, чтобы м-можно было выхватить из ножен.

– И что дальше?

– П-пошли.

– Так что делать-то? – шепчет она.

Жиль пожимает плечами.

– Н-не знаю. Выходи в коридор.

В этот момент дверь открывается, впуская вчерашнего мальчишку. Жиль и Акеми замирают, где были.

– Доброе утро, – приветствует их вошедший. – Вы куда-то собирались?

– П-привет, Дидье, – машет рукой Жиль. – Что-то т-ты рано.

– Работа, – по-взрослому коротко отвечает тот. И становится у выхода, убрав скрещённые на груди руки под отвороты куртки.

Акеми смотрит то на Жиля, то на мальчишку. Ну пришёл посланник Сириля, и что? Но уж очень странное выражение лица у Жиля: вроде и улыбается, а в глазах – мёртвый штиль, ничего хорошего не предвещающий. Жиль смотрит Акеми в лицо, словно хочет что-то сказать, и встаёт – плавно, медленно, разворачиваясь к ней правым боком, опуская и отводя назад руку с растопыренными пальцами. «Меч!» – понимает Акеми. И одним движением срывает ткань с лежащего на коленях вакидзаси.

Дальнейшее происходит настолько быстро, что потом Акеми долго не может вспомнить – действительно ли Жиль выхватил меч и толкнул её ногой так, что она опрокинулась на диван, или она сама отпрянула и перевернулась вместе с диваном. В два прыжка мальчишка оказывается у двери, и вакидзаси ложится на левое плечо Дидье, касаясь остриём пульсирующей жилки сбоку горла.

– Тихо-тихо, – цедит Жиль сквозь зубы, глядя Дидье в глаза.

Акеми выбирается из-за дивана и видит застывших друг напротив друга мальчишек: Жиль с вакидзаси в чуть отведённой назад правой руке, а левая касается груди соперника раскрытой ладонью, Дидье – бледный, с опущенными руками, прижатый спиной к входной двери, и косится на Акеми широко раскрытыми глазами.

– Боннэ, ты придурел? – возмущённо вскрикивает девушка. – Он же ребёнок! Убери меч!

– Диван.

– Что? – переспрашивает она.

– Оглянись на д-диван.

В обшивке перевёрнутого дивана торчат две короткие рукоятки метательных ножей. Акеми сглатывает и заходит Жилю за спину. Двенадцатилетний малец больше не кажется ей жертвой. Никогда ещё дети не внушали ей страх. Никогда – до сего момента.