Азеф

«Вестник русской революции» издавался при участии Чернова и ветеранов-народовольцев — Феликса Волховского и Леонида Шишко. Важнейшую роль в этом издании играл появившийся в 1900 году в Париже Михаил Рафаилович Гоц.

«Он был занозистый, но очень хороший человек, к тому же стойкий боец, с которым, находясь на разных полюсах, мы дрались добрый десяток лет» — это написал в 1906 году, вскоре после смерти Гоца, не кто иной, как Зубатов, не кому иному, как Бурцеву.

Двадцатилетний Миша Гоц был одним из тех друзей Сережи Зубатова, которые использовали его библиотеку как явку. Вскоре после вербовки Зубатова полицией Гоца, как и многих, арестовали.

Гоц — выходец не из еврейской бедноты, как Азеф и Гершуни, а из еврейского патрициата. Его дедом был Калонимус Вольф Высоцкий — знаменитый на всю Россию чаеторговец-монополист, поставщик двора его императорского величества. Это позволяло Михаилу Рафаиловичу (и в молодости, и позднее) не только лично активнейшим образом участвовать в революционном движении, но и поспособствовать его финансированию[63]. Кстати, другие внуки Высоцкого пошли по его стопам. Младший брат Михаила, Абрам Рафаилович, был участником публицистического триумвирата, ославленного как Гоцлибердан (при том, что Либер и Дан были эсдеками-меньшевиками, а Абрам Гоц, естественно, эсером). В той же партии состояли и их кузены: Александр Давыдович Высоцкий был депутатом Учредительного собрания от ПСР, а Амалия Осиповна Гольданская в юные годы была своего рода эсеровской Прекрасной Дамой. В нее был влюблен известный Владимир Зензинов, на ней женился знаменитый Илья Фондаминский. Однажды нежная двадцатилетняя Амалия ненадолго попала в Бутырку. Родители подняли на ноги всю Москву и устроили барышне довольно комфортабельное заключение. Камеру оклеили дорогими обоями, духами из этой камеры пахло на весь коридор, тюремный повар готовил по специальному заказу вегетарианские блюда, конфетами Амалия от избытка делилась со всей тюрьмой, но от чисто лингвистического соприкосновения с тюремным бытом «благородное дитя» оградить не удалось — и она долго смущала своих поклонников вопросами о том, кто такая Евгеньева мать.

Тюремная эпопея самого Михаила Гоца была не в пример более драматичной. В 1886 году власть не шутила. Гоц два года отсидел в крепости, а в итоге получил «всего лишь» административную ссылку, но не куда-нибудь, а в Среднеколымск. По дороге в ссылку он стал участником знаменитой «Якутской трагедии». Прибыв в Якутск, ссыльные просили разрешения дать им перезимовать здесь, а не отправляться в арктический холод по пустынной тайге в дальние остроги, или хотя бы дать время закупить все необходимое в пути — полушубки, пимы, провизию. Власти, коли уж не желали пойти навстречу этим естественным просьбам, могли просто отказать. Но они решили наказать ссыльных за «действия скопом»: им велели собраться в одном из домов и ждать ответа. В назначенный час в дом ворвалась полиция и попыталась взять бунтовщиков под стражу. На беду, у некоторых из ссыльных было с собой огнестрельное оружие — и они пустили его в ход. Итог — пятеро убитых, трое повешенных по приговору военного суда, несколько раненых. (В основном ссыльные, прибывшие в этот раз в Якутск, были евреями — 29 из 34; возможно, отчасти это и предопределило бессмысленную суровость местного полицейского начальства.)

В числе раненых был и Гоц. По излечении он предстал перед судом. Ссылку ему заменили вечной каторгой. Но вечность оказалась условной, власть быстро опять подобрела, и через десять лет Гоц жил в Париже.

Переговоры (которые Азеф и Гершуни вели вместе) прошли успешно.

В начале 1902 года в вышедшем, наконец, третьем номере «Революционной России» было провозглашено:

«Ввиду состоявшегося соединения „Союза социалистов-революционеров“ с „Партией социалистов-революционеров“ официальным органом объединенной партии, посвященным вопросам текущей жизни, становится „Революционная Россия“, выход которой мы постараемся сделать ежемесячным.

Теоретическим же органом Партии будет, в силу состоявшегося соглашения, издающийся за границей „Вестник русской революции“».

Этот номер газеты уже украшал впоследствии знаменитый девиз: «В борьбе обретешь ты право свое».

Позднее, в девятом номере газеты (которая действительно стала ежемесячной) был напечатан «федеративный договор» между Партией социалистов-революционеров и Аграрно-социалистической лигой, а Рабочая партия политического освобождения России объявила о прекращении самостоятельного существования.

Эсеры объединились. В Центральный комитет объединенной партии вошел Е. Ф. Азеф.

РОЖДЕНИЕ БОЕВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

В третьем номере «Революционной России» на тему, более всего интересовавшую нашего героя, говорилось уклончиво: «Признавая в принципе неизбежность и целесообразность террористической борьбы, партия оставляет за собой право приступить к ней тогда, когда, при наличии окружающих условий, она признает это возможным»^[64].