Автостопом через Африку

Спасть на бетонном полу не получалось. Если прислониться к стене — болят кости. Если лечь на спину — затекают спина и локти. В конце концов, снял куртку (ночи в Танзании даже жаркие для нас), скомкал ее в комок, положил на туалетную бумагу и фонарик и пристроил все это под голову. Если бы не кровопийцы, то непременно заснул бы. А так проворочался и прочесался в жутком забытьи до самого утра, ясно наблюдая рассвет в узеньком зарешеченном окне под самым потолком.

В 7 утра лязгнул замок в коридоре. Пришли два охранника и офицер с большими звездами на погонах. Не удостоив меня вниманием, открыли двери камер и выпустили арестантов в туалет. Началась перекличка, я обнаружил себя в толстой «гостевой книге» и даже мою фамилию назвали правильно. Уходя, офицер сказал, что мной займутся после девяти часов.

Оставалось только согласиться.

В 9 утра под окна участка пришли родственники заключенных. В камеру передали термос с чаем и булочки. Видимо, отсутствие нар и прочих удобств, здесь такое же обычное дело, как и питание заключенных за счет родственников. Люди делились последним куском хлеба с теми соседями по несчастью, у которых родственников не было. К тому времени я успел уже перезнакомиться с большинством обитателей, меня тоже позвали завтракать. С самого начала, решив объявить голодовку, я вежливо отказался. Мой отказ был расценен совершенно правильно и никто не обиделся, старожилы понимающе закивали головами.

К 10-ти часам я стал кричать вовнутрь полицейского участка те английские слова, которые вспомнил: «Я — российский путешественник. Не понимаю, в чем меня обвиняют, и требую телефонного звонка консулу!». Охранники отвечали, что не могут ничем помочь. Офицеры просили успокоиться и подождать 10-20-30 минут. Один час шел за другим, но никаких продвижений в моей судьбе не происходило. В 12 часов начал кричать прохожим на улицу (стекла на окне были выбиты), чтобы они позвонили в российское посольство в Дар-эс-Саламе, и сообщили, что в тюрьме незаконно содержится русский путешественник. Вскоре эти крики надоели всем полицейским и посетителям участка. Пришли два офицера в штатском. Мне велели обуться и взять рюкзак. Сказали так: «Меня арестовал главный полицейский этого города, за то, что я поставил палатку на частной собственности. Так что сейчас мы пойдем в главное полицейское управление, там начальник сам будет со мной разбираться».

Пешком через город шли втроем. Я нес рюкзак, а один из офицеров нес конверт с моим паспортом и деньгами. Поднялись на второй этаж полицейского управления в самом центре города. Здание было совсем новым, или после хорошего ремонта. Интересно, что ни в одной из комнат я не обнаружил присутствия компьютеров. Все печаталось только на машинках, множилось под копировальную бумагу. Протоколы велись от руки, на английском языке.

Попросили подождать на лавочке в коридоре.

Вдруг, как из страшного сна, подлетел вчерашний «начальник-горилла». Издалека закричал на английском:

— Как дела, мистер Григорий?

— Не хорошо! — Более идиотского ответа на такой идиотский вопрос придумать не успел.

— Почему? — На лице «гориллы» изобразилось неподдельное удивление. Что я мог ответить?

То, смог сказать по-английски — Потому что не спал всю ночь.

— Почему?! — Казалось, что удивлению его не было предела.

— Потому что это место не приспособлено для сна. Это не отель и не пляж. — Я характерно постучал рукой по бетонному полу.

— Почему? Ведь другие люди спят без проблем?!

— А ты пойди сам туда, переночуй, проверь!

— Нет уж. Я и так знаю. — Заверил меня своей улыбкой. — Сейчас, подожди, я тобой займусь немного позже.

Стали водить по разным кабинетам, показывали разным чиновникам. Два офицера, за время многочисленных «посиделок» в коридорах и приемных, стали мне уже «как родными».

На смеси английского и жестов мы рассказали друг другу и о работе, и о семье, и об Африке.

Только «горилла»-начальник оставался все так же груб и суров. В каждом кабинете он громко обвинял меня в непонятных мне преступлениях, при этом потрясал то моим паспортом, то «путевой грамотой». Из ящика своего стола он достал фотоаппарат-мыльницу и деньги. Одного офицера послал купить фотопленку и батарейку, другому велел пойти в город и ксерокопировать мой паспорт, документ о маршруте, и даже сделал ксерокс с ксерокопии карты автомобильных дорог Танзании. С ксерокопиями мы вчетвером пошли на прием начальника полиции всего региона. Это оказалась женщина. В ее присутствии «мои» офицеры стояли только по стойке смирно, я пытался им подражать. Однако «горилле» было дозволено сесть за краешек стола и доложить суть дела.