Авторский выстрел

Салдуев осмотрел боевиков Али молча, сверху донизу. Оценивал внешний вид. У него, должно быть, какие-то свои критерии оценки.

– Это и есть лучшие твои парни?

– Лучше у меня нет. И самые надежные. Им доверять можешь, как мне.

Руслан как-то нехорошо хмыкнул под нос, и непонятно стало, то ли он Али не доверяет, то ли чем-то не понравились ему Муса с Галиахметом.

В ответ на это, чтобы не стоять перед Русланом точно в том же виде, как киллеры, Али прошел за стол и сел, развалившись в вертящемся кресле. И даже стал слегка поигрывать, поворачиваясь из стороны в сторону. Надо показать свою независимость. Не только перед Русланом. Это не самое главное. Главное, чтобы лучшие помощники видели, что Али и Руслан – люди равные. Может быть, Али даже посильнее, потому что он помогает Руслану, а не Руслан помогает Али.

– Ладно, – наконец и Салдуев сел в кресло. В мягкое. Сел спокойно, держит себя величественно. – Дело, в общем-то, простое... Есть девчонка. Ее надо подкараулить на улице, затащить в машину ко мне и поставить укол в вену. А там я уже сам поговорю с ней. После укола... Справитесь?

Али из-за своего стола хмыкнул точно так же, как недавно хмыкал Руслан.

– Сколько лет девчонке?

– Кажется, семнадцать или четырнадцать... Не помню, я со школы семерку с четверкой путаю. Девочка еще та... Не из самых скромных... Нос кверху держит... Ее папа – генерал МВД, много моих людей к Аллаху отправил. Я приговорил его к смерти и написал письмо. Там еще, в Ичкерии. Он там выступил по телевидению... Там русские открыли сейчас свой телеканал... И перед камерой разорвал мое письмо. И еще пригрозил, что обязательно меня поймает. А сам через неделю бросил своих солдат и сбежал в Москву. Испугался, ночами спать не мог... И здесь, я думаю, не спит... Боится... Пусть все они не спят, пусть все они нас боятся! Сегодня генералу Сомову исполняется пятьдесят лет. И дочка должна его хорошо поздравить. Одновременно передав привет от меня!

– Хорошенькое дельце, – мрачно согласился Муса.

– Может быть, с ней лучше познакомиться? – предложил Галиахмет. – Тогда я ее куда угодно затащу... Сама побежит...

– Сколько тебе времени надо на это?

– Хотя бы весь сегодняшний день... До вечера должен управиться.

– А бывает, что не управляешься? – Руслан внимательно рассматривал лицо и фигуру Галиахмета. Словно оценивал его шансы перед девчонкой.

– Редко, но бывает. Тогда времени надо будет побольше... Кто сразу не бежит, тех можно измором взять, если есть желание поиграть. Нет желания, возьми силой... С ними только так...

– Отпадает. Дело необходимо сделать сегодня до вечера. Сегодня вечером, по моим данным, в квартире генерала соберется еще с десяток генералов МВД. И все они в Чечню порезвиться ездили. Теперь пришло наше время резвиться.

– Сделаем, – кивнул Муса. Его угрюмое лицо сомнения не выражало.

– Улица... Народ... – предупредил Салдуев с чуть вопросительной интонацией. – А надо бы тихо...

– У меня есть мысль... – сказал Галиахмет. – Али, где та видеокамера... От журналиста осталась...

Несколько месяцев назад к ним приезжал немецкий тележурналист с оператором. Снимал фильм о чеченской диаспоре в Москве. Журналист стал задавать такие вопросы, что стало понятно – он знает очень много такого, чего ему знать не следовало. И совсем не в пользу чеченцев собирается делать передачу. Судьбу журналиста решал не Али. Несколько авторитетных московских чеченцев решали ее совместно. Али только выполнял общую волю. Вернее, ее выполняли Муса с Галиахметом. Потом диаспора подняла шум. Журналист пропал, потому что хотел рассказать о преследовании чеченцев российскими властями...

– Камера в офисе... И тренога к ней... И лампы эти... Софиты...

Профессиональная видеокамера. Сначала ее хотели уничтожить как улику. Потом решили – какая это улика, когда такие «Panasonic» продаются в каждом магазине. Оставили себе, потому что камера была японской сборки. И снимали открыто жизнь офиса. Снимали работу на заводах. Снимали друзей, когда выезжали большой компанией на природу побаловаться шашлыками. Во время одного из недавних обысков сыскари изъяли видеокассеты. Посмотрели, потом вернули. К камере претензий не было. Каждый, имея деньги, имеет и право на такую. Камеру не трогали.

– Софиты от аккумуляторов работают?

– От автомобиля.

– Какая у нас машина? – спросил Галиахмет Руслана.

– Микроавтобус. «Форд Транзит».

– Годится. Мы остановим ее, представимся телевидением.

– С нашими-то рожами? – усмехнулся Муса. – С нашим-то акцентом?

– Кувейтский канал «Аль Джазира». Акцент сделаем еще сильнее. Мы совсем плохо будем знать русский язык. Я сделаю это. Пригласим в машину, чтобы задать несколько вопросов. Я одну подружку позову. Она посидит с нами. Словно ее только что снимали. Как только девчонка появится на горизонте, подружка выйдет, мы с ней попрощаемся... И остановим простую прохожую, чтобы спросить ее мнение... Годится?

Руслан ненадолго задумался.

– Никакой народ нам не помешает. Люди будут только любопытствовать. И каждому захочется сняться.