Читаем Автоматом и гранатой полностью

Да, он был опытнее своего командира. Воевал намного дольше, прошел больше фронтовых дорог, хлебнул больше лиха. И хотя они и являлись ровесниками, с разницей в возрасте всего полгода, лейтенант всегда прислушивался к Щукину и едва, как говорится, не смотрел ему в рот. Всю науку разведчика он познавал в основном у Егора, учился у него нелегкому и крайне опасному ремеслу. Впитывал как губка каждое слово, каждое действие, каждый прием.

В присутствии подчиненных командир взвода никогда не показывал или, по крайней мере, старался тщательно скрыть, что он ученик. Это неплохо у него получалось. Только со временем и со стороны многим особо внимательным бойцам было заметно, что лейтенант порою принимает именно то решение, что недавно было озвучено сержантом Щукиным. Или прежде советуется с ним, стараясь потом преподнести солдатам услышанное, выдав это за свое после некоторых раздумий и корректировок.

Егор никогда не обижался за это на командира взвода. Более того, он даже сам иногда подсказывал ему более правильную позицию, давал нужный совет. Но при этом вовсе не навязывал своего мнения и не настаивал на своем. Почти всегда это выглядело со стороны как решение самого лейтенанта, правильное и бесповоротное, за что тот с особым уважением относился к Щукину. Правда, панибратства тут никогда и не было. Отношения выглядели сугубо уставными, что очень нравилось взводному, а сам Егор подчеркивал перед всеми остальными эти отношения, тем самым поддерживая дисциплину в подразделении. И лишь на боевых заданиях, во время поиска в тылу врага, они могли перейти на «ты», обойти обращение «товарищ», наплевав на устав, потому как того требовала обстановка и лишнее слово было совсем ни к чему.

Весной сорок третьего лейтенант окончил артиллерийское училище и сразу был направлен на фронт. Впереди была Курская дуга, ожидалось широкомасштабное сражение с применением огромного количества танков, а потому спрос на артиллеристов для борьбы с ними был как никогда высок. Он начал воевать в должности командира взвода, попал в самую гущу событий, был ранен и чудом выжил под плотным губительным огнем врага. Его, истекающего кровью, вынесли на руках с поля боя его же солдаты. Материальная часть была разбита, артбатарея погибла едва ли не в полном составе.

Потом, уже после выздоровления, сразу после выписки из госпиталя, имея за спиной совсем небольшой опыт одного-единственного боя, но уже считавшийся понюхавшим пороху, лейтенант был направлен для прохождения службы в другую часть. Впереди было форсирование Днепра и бои на отвоеванных плацдармах. Он снова командовал взводом, был переправлен на правый берег и дрался там, пока опять не был ранен уже на следующий день. Обмотанный бинтами, ослабевший от потери крови, он все равно не покидал своего подразделения и оставался на позиции. После по распоряжению командира дивизиона едва стоящего на ногах офицера все же эвакуировали в медсанбат, а потом и в госпиталь.

В двадцать седьмой артиллерийский полк дважды раненный лейтенант попал в разгар боев в Белоруссии. Ему, как имевшему боевой опыт, в полковом штабе предложили возглавить осиротевший и в очередной раз оставшийся без командира взвод разведки. Именно «предложили», а не приказали. Командовать разведчиками в боевой части дело очень непростое и считавшееся куда более опасным, чем руководство расчетами орудий. Он согласился, а потому уже через час познакомился с командиром первого отделения сержантом Щукиным, ставшим впоследствии его главным наставником в деле освоения далеко не легкого ремесла разведчика.

Егор считался ветераном полка и своего взвода. В списках личного состава он числился с самого его формирования и служил в нем уже почти два года. Более того, он оставался единственным бойцом подразделения разведки, кто уцелел из первоначального списка. Остальные, как командиры, так и рядовые разведчики, уже давно покинули его взвод из-за ранений и отправки на лечение в госпитали. Многие погибли и были захоронены во множестве братских могил, что оставлял за собой полк и вся дивизия на местах боев. А иные и вовсе не возвращались с боевых заданий в ближнем тылу противника, пополняя своими фамилиями списки пропавших без вести бойцов.

Щукин все это пережил. В свой полк он попал после госпиталя и единственного на тот момент боя, в котором смог уцелеть, но был ранен. Он сам попросился в тот самый взвод, прислушавшись к советам опытных разведчиков во время лечения ран. Его просьбу удовлетворили и направили туда, куда он и хотел. Потом было много выполненных заданий командования, дежурства на передовой, наблюдение за передним краем вражеских позиций, рейды и поиски в ближнем тылу противника с целью захвата ценных пленных или выявления целей для их последующего уничтожения артиллерией полка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное оружие
Абсолютное оружие

 Те, кто помнит прежние времена, знают, что самой редкой книжкой в знаменитой «мировской» серии «Зарубежная фантастика» был сборник Роберта Шекли «Паломничество на Землю». За книгой охотились, платили спекулянтам немыслимые деньги, гордились обладанием ею, а неудачники, которых сборник обошел стороной, завидовали счастливцам. Одни считают, что дело в небольшом тираже, другие — что книга была изъята по цензурным причинам, но, думается, правда не в этом. Откройте издание 1966 года наугад на любой странице, и вас затянет водоворот фантазии, где весело, где ни тени скуки, где мудрость не рядится в строгую судейскую мантию, а хитрость, глупость и прочие житейские сорняки всегда остаются с носом. В этом весь Шекли — мудрый, светлый, веселый мастер, который и рассмешит, и подскажет самый простой ответ на любой из самых трудных вопросов, которые задает нам жизнь.

Александр Алексеевич Зиборов , Гарри Гаррисон , Илья Деревянко , Юрий Валерьевич Ершов , Юрий Ершов

Фантастика / Боевик / Детективы / Самиздат, сетевая литература / Социально-психологическая фантастика