Автоликбез

Имейте в виду, что выпившего (и с похмелья) водителя выдают потеющие стекла автомобиля. Если вас остановил инспектор, не ждите его в машине, где запах алкоголя всегда гуще, а выйдите ему навстречу и постарайтесь встать так, чтобы ветер не нес ваше «амбре» на него.

Не скидывайте со счетов удачи и то обстоятельство, что инспектор сам может быть «с запахом», в таком случае он сможет вас оценивать только по внешнему виду.

Если уж вас учуяли, не упрямьтесь, что «ни в одном глазу», а покайтесь, объясните, что было совершенно безвыходное положение, но не надейтесь, что платить не придется. Был в моей жизни единственный инспектор, которого я до сих пор помню. «Эх, сержант! – сказал я ему, когда попался по уши. – Я вот всю жизнь мечтал встретить такого гаишника, который посмотрел бы в глаза, все понял и отпустил. Я бы навсегда и имя его запомнил, и сыновьям его передал!» И что вы думаете? Посмотрел он на меня внимательно и – отпустил. Я его за руки начал хватать: «Как твое имя?» А он лишь отмахивался от меня, садясь в свою «канарейку».

Запомните: нет безвыходных положений! Эту фразу любил повторять мой институтский однокашник, хохмила-заводила Борька Пылаев, и всегда добавлял потом: «Есть только «безвходные» – это когда в кабак не пускают». Ну, в ресторан нелегко было попасть при социализме, а сейчас эту шутку не каждый и поймет, но обязан понять ее первую часть: нет безвыходных положений!

Контактность, контактность и еще раз контактность важнее любых денег и делает подчас чудеса. В качестве яркого примера расскажу историю, случившуюся со мной, в ней каждое слово – правда (но только не повторяйте мой опыт, пожалуйста).

… В тот вечер я набрался так капитально на радостях: вышла в «Комсомолке» моя статья, с которой меня весь день поздравляли, приходили в отдел кто с коньяком, кто с водкой, был даже один с чачей – хорошо помню: наш собкор по Грузии. Потом помню смутно: лесть – великая штука.

Зима, поздний вечер пятницы – хорошо помню. Стал еще, идиот, развозить по домам коллег: одного к стеночке прислонил, кнопку звонка нажал и убег, чтоб с женой не встречаться. Другого… уже не помню.

Остался один – за руль, пытаюсь из чужого двора выехать на улицу, но мне все арки попадаются со ступеньками вверх. Мечусь по двору как ошалелый, и вдруг – о счастье! – арка. Я в нее с размаху, а там тоже ступенечки! Только – вниз…

В общем, летанул я с них, как с трамплина, тяга акселератора на «Москвиче-2140» моем из резинки от удара вырвалась, движок ревет как бешеный, но – еду. Вижу, погоня сзади синим огнем полыхает – явно за мной. Ушел бы, может, я от них, если бы не тяга. А может, и счастье мое, что не ушел, – живой до сих пор. Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо.

Милиционер машину свою передо мной – поперек, подходит, я тоже выхожу и встаю к ветру боком, как положено.

– Сколько выпил? – спрашивает он меня.

– А откуда ты знаешь? – я искренне удивлен его осведомленностью.

– А я видел, как ты через ступеньки летел, наше отделение как раз в том дворе – вот уж цирк ты нам устроил!..

– Ну и что? Я каскадер, я всегда через ступеньки прыгаю.

Пихают меня в «канарейку», один садится за руль моего «Москвича», и увозят меня в тот самый многострадальный двор, из которого я только что стартовал так позорно и недалеко.

Дежурный по отделению, майор с бычьей шеей и красным лицом, увидев меня, презрительно роняет:

– Еще одного алкаша привезли?

И у меня, журналиста центральной газеты, члена двух творческих союзов, почетного гражданина американского города Коламбус, от негодования перехватывает дыхание.

– Товарищ майор, мы что, ср…и с вами на одном километре, что вы со мной так разговариваете?

Теперь уже перехватывает дыхание у него и тоже, представьте, от негодования.

– Ну, мать твою, я тебя упеку по полной программе! – рычит он вслед мне, идущему в каталажку по стеночке.

Сижу полчаса, час, понимаю, что ситуация безвыходная: денег у меня – ни копейки. Трезвею помаленьку. Началась уже суббота – был у меня человечек для выручки, но разве в выходной его найдешь?

Наконец какой-то сержант сажает меня в «Жигули» с мигалками и куда-то везет, объясняя по дороге, что майор созвонился с центральной экспертизой ГАИ на проспекте Мира, в которой японская аппаратура показывает не только сколько выпил, но и чем закусывал. Там нас уже ждут.

Длинный коридор, мы в очереди на экспертизу третьи, ждем-с.

Входим. В узкой комнате с топчаном две женщины средних лет в белых халатах энергично разговаривают между собой. Аппаратура. С порога врубаюсь в их проблему: разведенный муж одной из них подарил сыну велосипед, а она против того, чтобы сын такой дорогой подарок принял. Сын – за.

– Ни в коем случае не становитесь здесь между отцом и сыном, – вступаю я в разговор с порога.

– Почему? – удивленно поворачиваются ко мне обе головы.

Удивленно, но заинтересованно – оно и ясно: мнение мужика бабам в таких делах всегда интересно послушать.

– Да потому, что приходящий папашка для сына всегда авторитетнее родной матери. К сожалению, – изрек я и добавил: – Сам такой…