Австралийские рассказы

«Тэд, должно быть, собирается сегодня пилить», — подумал он, вспомнив соседа, окликнувшего его у мостика. Его начало грызть беспокойство: как бы дети не забрели на задний двор и не вздумали рыться в куче опилок. Там работает Тэд с сыном, но ему ведь и в голову не придет присмотреть за ними. С детьми может случиться все что угодно. Эти ржавые гвозди в старом заборе вокруг курятника, они очень опасны, от ржавчины бывает столбняк. Вдруг он спохватился, что не закрыл дверку курятника, — и теперь уже, наверное, куры разбрелись по всей ферме…

Судорожно глотнув, он вывел машину на более ровный участок дороги, и под колесами жестко зашуршал щебень. Джо вдруг почувствовал прилив необычайного волнения, и у него засосало под ложечкой. Уже почти доехал. Вот она, эта путаница крыш, столбов и заборов, которая называется городом: вот белая водокачка, разрисованная узорами ржавчины, вот гордо вздымающаяся стена новой церкви из красного кирпича, а вот и сверкающие стекла больничного балкона.

Он остановил машину у большого белого здания больницы, гордости города, и взглянул на часы. Его вдруг сковала мучительная робость. Он четыре раза навещал Мадж и всегда чувствовал себя здесь неуклюжим и неловким, — когда он шел на цыпочках по коридору, ему казалось, что сестры над ним смеются, потому что он то и дело спотыкается и забывает, куда идти. На лице у него выступил пот. Он провел пальцами по заросшей шее. «Еще рано, — подумал он с облегчением, — Сбегаю пока в парикмахерскую».

В больнице, на деревянных скамьях, уныло и терпеливо ожидали посетители. Мимо, шурша халатами, проплывали сестры, важно ступая затянутыми в грубые черные чулки ногами, которые, казалось, вовсе им не принадлежат. Из-за стеклянных дверей детской доносился слабый писк новорожденных, похожий на голоса сорок, перекликающихся в туманной пустоте раннего утра.

Мадж сидела на стуле в маленькой двуместной палате и ждала. Это была крупная и спокойная молодая женщина с копной пушистых рыжеватых волос и внезапно вспыхивающим румянцем. На ней была полинявшая коричневая кофточка и потертая суконная юбка с незастегнутыми крючками, а на больших ногах — стоптанные шлепанцы.

В палату с бодрым и деловым видом вошла сестра:

— Вы уже едете, миссис Андерсон? Ребенок готов.

— Да, я его в два покормила, и его у меня забрали, — Мадж говорила негромко, неторопливо и рассеянно. — Теперь он будет со мной всегда.

— Не вздумайте баловать его, — предостерегающе сказала сестра. — Уж эти мне мамаши! Кормить надо строго по часам. И не забудьте, что брать его к себе в постель не следует.

Она зашагала к дверям, и пузырьки на тумбочках зазвенели, как колокольчики. Мадж и седая женщина на соседней кровати обменялись долгой понимающей улыбкой.

— Много они тут знают! — насмешливо проговорила женщина с седыми волосами. — Я вот двоих похоронила и пятерых вырастила, и каждого брала к себе в постель. Всю ночь, бывало, сосет и сосет, пока сам не отвалится.

— Да, это верно, — сказала молодая женщина задумчиво.

— Что-то ваш муж запаздывает, милочка. Наверно, задержали.

— Ничего, я подожду.

Мадж сидела, сложив на коленях большие красные руки и умиротворенно глядя перед собой. Возвращаться домой, конечно, приятно, но здесь ей было так хорошо: дни шли за днями, похожие один на другой, в точном, неизменном ритме. Сон, умывание, еда, кормление ребенка, которого приносили ей в определенные часы и уносили прежде, чем она успевала к нему привыкнуть… опять сон… еда… Дома все будет иначе, там столько дела. Вести хозяйство, чинить одежду, стирать пеленки и шерстяные вещи, которые садятся буквально на глазах, съеживаясь в комок. Там Джулия и Кэт и славный Джо, всегда готовый помочь, но такой неуклюжий…

Мысли текли легко и спокойно. А вот и запыхавшийся Джо, — он поцеловал ее, неловко согнувшись, и теперь стоит перед ней, смущенно теребя шляпу, с засаленной лентой, бормоча извинения. Он очень огорчен, что опоздал. Зашел к Хогану подстричься. Этот тип усадил его в кресло и куда-то исчез, а он так и сидел, закутанный в простыню, а то бы…

— Ничего, — сказала Мадж, и на ее улыбающемся лице красными пятнами вспыхнул румянец и побежал книзу, теряясь в складках шеи. — Я попрошу сестру, принести ребенка. Ты захватил мои ботинки?

— Тьфу черт! Забыл. — Джо растерянно и удрученно уставился на ее шлепанцы.

— Ну, не важно… — Она нажала кнопку звонка, и ее рассеянный и затуманенный, как у котенка, взгляд скользнул мимо него. — Достань мои вещи вон из того шкафа, надо завернуть малыша в теплую шаль, а сверху укрыть еще пледом. А то как бы он…