Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

Аврора. Заря сгорает дотла

лирическое вступление

(отрывок из песни Where’s the Girl из мюзикла Scarlet Pimpernel, авторский перевод)

Где же та, в чьих глазах бесновался огонь? Та, чей взор заставал нас врасплох, И мне снится — как будто бы близко?

Где же та, возвращавшая в ножны клинки? Что сгорала дотла, чтобы жить, Ведь я чувствую, как она дышит?..

Знаю я, она помнит всю дерзость ветров По пятам за которыми вновь Мы погнались, их все победив.

Так вернись, Пусть мятежное сердце твое В ладони тихо ко мне упадет,Пред рассветом его я согрею.И ты проснешься...

Пролог

Паром «Аузония», курс Неаполь-Палермо, верхняя палуба, поздняя весна 2024 года.

(Закат. Видно спящий в дымке Везувий. Разговор случайных попутчиков, ведется на ломаном итальяно-английском, при помощи жестов и гугл переводчика).

Мужчина: Нравится?

Девушка (мечтательно): Красиво...

Мужчина (тычет себя в грудь): Нелло.

Девушка (кивает): Ро.

Нелло: Туристка?

Ро: Волонтер. На Лампедузу*.

Нелло (присвистывает): Беженцы?

Ро (смеется): Нет, черепахи.

(пауза для поиска слова в словаре)

Нелло: А, спасать черепах. Смелая Ро.

Ро (пожимает плечами): Люблю приключения.

Нелло: Какая каюта?

Ро: Я сплю здесь.

Нелло (с ужасом): Здесь?! Холодно! (показательно передергивает плечами).

Ро (смеется): Нормально. Тепло.

Нелло (после паузы размышлений): Я один. Каюта на два места. Можешь спать в моей каюте.

Ро (машет руками отрицательно): Я сплю здесь. Я люблю холод.

Нелло: Или в баре. Так все делают.

Ро (качает головой, твердо): Мне нравится здесь. Тут звезды и тишина.

Нелло (решительно): Тогда я дам тебе свой свитер.

*Лампедуза — остров в Средиземном море. Заповедная зона, морские черепахи на его пляжах откладывают яйца. Ввиду близости к африканскому побережью известен беспорядками из-за наплыва нелегальных беженцев.

Глава 1. О пикси, неаполитанцах и хозяевах кружевных платков

Где-то в Тирренском море.

Когда-то ее нарекли Зоряной. То ли в память о звездах, то ли о зорях, то ли и вовсе просто так.

Хорошо бы, чтоб дело было в заре. Заря мимолетна и неуловима, это ли не очарование? К тому же, заря — это «aurora». А уж в Авроре и вовсе миллион скрытых смыслов — таланты спящей красавицы, северное сияние, крылатая богиня и новые начала.

Только какая из нее заря, и — тем более — Аврора? Даже «Зоряна» звучит размашисто. Она же незначительна и бесполезна, как цветная клякса на ткани мира. «Ро» — и ничего больше. «Простите, что я существую», как говорится.

Итак, лучшими подругами Ро давно сделались агорафобия и социофобия. Будто строгие дуэньи, прерывающие бдение только на четверть часа ради традиционного чаепития в гостиной. В такой момент можно сползти по стеночке коридора и наконец выдохнуть.

Психология врет, будто страхи меркнут, если встретиться с ними лицом к лицу. Ро знала каждый до последней морщинки и фибры души и даже порой жгла в их компании прощальные костры. Под печеную картошку, горячее вино и легенды об ушедших богах. Тогда можно было поверить в лучшее, и что больше никогда… Но приходил день, и страхи, будто гадкие пикси, принимались за старое: хихикая, бросались под ноги, неожиданно взмывали в небо, давая по дороге в рожу, прятались, аукались и путали дорожки, тыкали исподтишка колючками по больным местам и создавали невроз любым другим доступным и недоступным способом. Дуэньи же неусыпно блюли хорошие манеры и карали за каждое нарушение. Невроз плохому поведению — не оправдание.

Новый день — и страшно сделать шаг. Ты затаиваешь дыхание и пытаешься предугадать, откуда ждать удара на сей раз. Справишься ты с ним или с тобой будет покончено на еще одну маленькую вечность?

Но ты его делаешь.