Аврора Флойд

Ах! как счастлива была Аврора, сидя возле человека, любовь которого выдержала все испытания! Какое счастье, что мрачная стена, разделявшая их, рассыпалась и что они были теперь действительно соединены! Джон Меллиш был нежен, сострадателен к ней, как мать к своему ребенку. Он не спрашивал объяснения, он не хотел знать прошлого. Он верил, что Аврора поступила сумасбродно, что она ошибалась и что ошибка и сумасбродство ее жизни были похоронены в могиле убитого берейтора.

Привратник Фельденского Парка вскрикнул, когда отпер ворота для дочери своего господина. Это был старик и отворял эти самые ворота более чем двадцать лет, когда черноглазая молодая жена банкира первый раз вошла в дом своего мужа.

Арчибальд Флойд радостно принял своих детей. Мог ли он не быть счастлив в присутствии своей любимицы, как бы часто ни приезжала она, с какою бы эксцентричностью ни ограничивала свои посещения?

Мистрисс Меллиш повела отца в кабинет.

— Я должна поговорить с вами одна, папа, — сказала она, — но Джон знает все, что я вам скажу. Между нами нет уже более тайн и никогда не будет.

Аврора должна была рассказать своему отцу тягостную историю: она должна была признаться ему, что она обманула его, воротившись в Фельден после своей разлуки с Джэмсом Коньерсом.

— Я сказала вам неправду, папа, — прибавила она, — когда сказала, что муж мой умер. Но, Богу известно, я думала, что мне будет прощен грех этой лжи, потому что она избавляет вас от горести и душевного беспокойства; но, верно, добро не может происходить из зла, потому что я была горько наказана за мой грех. Я получила газету через несколько месяцев после моего возвращения, в которой описывалась смерть Джэмса Коньерса. Это известие было несправедливо, потому что он не умер; и когда я вышла за Джона Меллиша, мой первый муж был жив.

Арчибальд Флойд вскрикнул от отчаяния и вскочил с кресла, но Аврора встала перед ним на колени, обвила его руками, успокаивала и утешала его.

— Теперь все кончено, милый папа, — говорила она, — все кончено. Этот человек умер; я расскажу вам как — после. Все кончено. Джон знает все и я должна опять с ним венчаться. Тольбот Бёльстрод говорит, что это необходимо, так как брак наш был незаконный. Милый папа, теперь уже не будет более тайн, не будет несчастья, а только любовь, спокойствие и согласие для всех нас.

Она рассказала старику историю смерти берейтора, весьма мало останавливаясь на подробностях, и не сказала ничего о том, что она делала в ту ночь, кроме того, что она была в лесу во время убийства и слышала выстрел.

Неприятна была эта история, история об убийстве, насилии и вероломстве в границах дома его дочери. Даже среди уверений Авроры, что все горести миновали, Арчибальд Флойд не мог преодолеть этого чувства: он был невольно растревожен.

Он вывел Джона Меллиша на террасу, пока Аврора заснула на диване в гостиной, и говорил с ним о смерти берейтора. Молодой сквайр не мог набросить никакого света на эту катастрофу и Арчибальд Флойд напрасно старался найти выход из мрака этой тайны.

— Можете ли вы подозревать кого-нибудь, имевшего причину освободиться от этого человека? — спросил банкир.

Джон пожал плечами. Ему так часто делали этот вопрос и он всегда был принужден давать тот же ответ.

— Нет, я не знаю никого в Меллише, кто мог бы это сделать.

— Были деньги у этого человека? — спросил Флойд.

— А Бог знает, были или нет, — небрежно отвечал Джон, — но, кажется, невероятно, чтобы у него было много денег. Он был без места прежде чем поступил ко мне, и несколько месяцев провел в прусской больнице. Не думаю, чтобы его стоило обворовать.

Банкир вспомнил две тысячи фунтов, которые он отдал своей дочери. Что Аврора сделала с этими деньгами? Знала ли она о существовании берейтора, когда просила этих денег? Для него ли взяла она их? — она не объяснила этого в своем торопливом рассказе об убийстве; а мог ли отец расспрашивать ее о таком тягостном предмете? Зачем не положиться ему на ее уверения, что все кончилось и что ничего не осталось, кроме спокойствия?

Арчибальд Флойд провел с детьми спокойный день, разговаривали немного, потому что Аврора очень утомилась от дороги и от душевных волнений. Ее жизнь была исполнена волнения и ужаса с того самого дня, как она узнала из письма Джона Пастерна к мистеру Меллишу о существовании ее первого мужа?