Аврора Флойд

Не нужно было заставлять Аврору слушать; она вскочила с своего кресла и стояла прямо и неподвижно, дыша прерывисто и смотря на дверь. Кроме шагов Тольбота Бёльстрода, слышались другие шаги — быстрые и тяжелые шаги, которые она знала так хорошо.

Дверь отворилась и Тольбот вошел в комнату с гостем, который оттолкнул своего хозяина с весьма небольшим вниманием к законам цивилизованного общества и чуть было не опрокинул мистера Бёльстрода на позолоченную корзинку с цветами. Но Джон Меллиш не имел никакого намерения поступить невежливо или грубо. Он оттолкнул своего друга только как оттолкнул бы, или старался оттолкнуть, полк солдат с уставленными шпагами, или бурный океан, или какое-нибудь другое препятствие, находившееся между ним и Авророй.

Он держал ее в своих объятиях прежде чем она успела даже произнести его имя, и через минуту она рыдала на его груди.

— Мой ангел! моя дорогая! моя Аврора! — кричал Джон, гладя ее черные волосы своей широкой рукой, благословляя ее и плача над нею. — Как ты могла это сделать? Как ты могла так меня обидеть? Моя драгоценная любимица! неужели ты не научилась лучше знать меня во все время нашей счастливой супружеской жизни?

— Я приехала просить совета у Тольбота, Джон, — сказала Аврора серьезно, — и намерена последовать ему, как бы жесток ни показался он мне.

Мистер Бёльстрод улыбнулся, смотря на этих двух сумасбродных людей. Ему была очень приятна его роль в этой маленькой семейной драме и он смотрел на них с высоким сознанием того, что он был виновником всего этого счастья, потому что они были счастливы. Поэт сказал: бывают минуты — очень редкие, очень драгоценные, очень короткие — которые имеют совершенную полноту радости, ничего не заимствуя от прошлого и ничего не требуя от будущего». Если бы Джон и Аврора знали, что вся ширина Европы разлучит их во всю остальную жизнь, она тем не менее плакали бы радостными слезами при чистом блаженстве этого свидания.

— Вы спрашивали моего совета, Аврора, — сказал Тольбот, — в я принес его вам. Пусть прошлое умрет с человеком, умершим вчера. Вы не можете располагать будущим, оно принадлежит вашему мужу, Джону Меллишу.

Сказав эту речь, мистер Бёльстрод сел завтракать и посмотрел на таинственные углубления пирога так пристально, что когда он поднял опять глаза, Аврора была уже совершенно спокойна, а Меллиш выказывал неестественную веселость и не обнаруживал никаких других признаков прошлого волнения, кроме покрасневших век.

Но этот преданный, впечатлительный йоркширец завтракал самым необыкновенным образом в честь этого соединения. Он намазал горчицей булку, налил уочестерского соуса в свой кофе и сливок на котлеты. Он выказал свою признательность к Люси, наложив к ней на тарелку того, чего ей совсем не хотелось. Он говорил беспрестанно, пожимал руку Тольботу столько раз через стол, что подвергнул опасности жизнь всех присутствующих, чуть не опрокинув чайник с кипятком; он закашлялся до того, что побагровел в лице, набив себе рот перцем — словом, выказал себя в таком сумасбродном виде, что Тольбот Бёльстрод принужден был прибегать к разным выдумкам, чтобы удалить слуг из комнаты во время этого шумного и странного завтрака.

Воскресные газеты были принесены хозяину дома прежде чем завтрак кончился. Пока Джон разговаривал, ел и размахивал руками, Бёльстрод закрылся широким листом «Еженедельного Вестника» и читал параграф, описывавший убийство и следствие в Меллишском Парке, параграф, кончавшийся этой стереотипной фразой:

«Местная полиция неутомимо занимается этим делом, и мы думаем, что можем утверждать, что она напала на след, который, вероятно, поведет к открытию виновного».

Тольбот Бёльстрод, все закрывая лицо свое газетою, несколько времени мрачно хмурился на страницу, на которой был напечатан этот параграф. Страшная тень, в которой он не признавался себе, опять затемнила горизонт, сейчас казавшийся столь светлым.

«Я отдал бы тысячу фунтов, — подумал он, если бы мог найти убийцу этого человека».

Глава XXXII ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ

Скоро после завтрака в это счастливое воскресенье Джон Меллиш увез Аврору в Фелькен. Было необходимо, чтобы Арчибальд Флойд услыхал историю о смерти берейтора от своих детей прежде, чем параграфы в газетах испугают его каким-нибудь отступлением от истины.

Щегольский фаэтон, в котором мистер Бёльстрод обыкновенно возил свою жену, был подан к двери, когда колокола созывали набожных граждан к их утренней обязанности, и в этот ранний час Джон Меллиш махнул своим хлыстом и отправился к Уэстминстерскому Мосту.

Святое спокойствие воскресного дня лежало на каждом предмете, мимо которого они проезжали; даже на листьях и цветах, как казалось Авроре. Птицы пели чудную гармонию; летний легкий ветерок едва шелестел густой травой, на которой стояли ленивые коровы, смотря на проезжавший фаэтон.