Аврора

Как взяла в руки, почуяла неожиданное желание пустить его в ход и чуть не бросила обратно.

— Услыхала? — усмехнулся вор, — Ножик, он живой по-своему, а который крови пробовал, тот завсегда еще просит. Ты только колбасу с хлебом старайся им не кромсать.

— А что так? — рассматривала с новым чувством блеск перламутра Ирэн.

— Этот, начни им махать сейчас — сам резать будет — кровушку искать, а после колбасы может и кухонным стать. Его швырни сейчас в человека, он по любому воткнется, а потом все — простая железка.

«Мистика», — шла за Ефейкой по вечернему городу Ирэн и вспоминала, как Хитрован помогал ей укладывать ножик за голяшку сапога.

— За правую совать не стоит, — сопел за спиной вор, — правая почему-то у тебя шире — болтаться будет, а вот левая в самый раз. Оно и лучше, — бормотал еще он, — Тебе им не яти писать, так что и с левака заделаешь, если надо, а отсюда мало кто подвоха ждет. Ну-ка, пробуй!

Девушка сунулась рукой по голенищу и ухватилась за кончик рукоятки. Неожиданно ножик будто сам прыгнул в руку.

— Чуешь? — смеялся Хитрован, — разглядывая ее удивление, — Говорю тебе, крови он просит…

Мыслей не было, одни картинки сегодняшнего дня, но и они вдруг исчезли, когда Ефейка остановилась перед последним поворотом к «Авроре» и, прерывая рассуждения Ирэн, «промаячила»: — «Внимание…»

* * *

— Глаза отведи им, замыль, Господи, да меня рабу Божию от ворога запрячь… — повторяла уже, наверное, раз в десятый Ирэн молитву для отвода глаз, что дал ей Антоха.

Хорошо в Московских событиях и на обратной дороге до Ойска она непрестанно повторяла причудливый узор этих слов, сложенных в строки кем-то из старообрядцев. Летели они сейчас, выброшенные в мир малыми пташками по темноте, и девушка прямо чувствовала, как поднимается и поднимается ее молитва наверх, все выше и выше…

— Не заметят, не наступят, не коснутся злые вороги рабы Божей Ирины! Аминь!

Ефейкин «маяк» оказался предупредительным.

Ирэн вспомнила замечание вора не паниковать — не путаться, и деланно равнодушно она вразвалочку отошла к стене дома, где и притулилась в ожидании, изображая ленивое равнодушие.

Через несколько секунд к девчонке подскочил юркий паренек, сунул ей леденец и они, смеясь, стали о чем-то говорить.

Непосредственность картинки подкупила даже Ирэн. Со стороны смотришь, брат с сестренкой, да и только. Если и шпик глянет, ничего не поймет — дети да дети.

Обернулась на то место, где секунду назад был Хитрован, но никого не увидела.

«Смотри, как сквозь землю провалился, тать ночная, — удивилась девушка и только тут заметила, как Ефейка не прекращая «маячит»: — «Все чисто… Все чисто…» — Пора», — сказала себе Ирэн и сделала первый шаг.

Тяжелым он каким-то получился.

Когда проходила мимо Ефейки, неожиданно захотела обнять ее сильно-сильно, как перед долгой разлукой, но с трудом остановила себя, мол, какая-такая разлука? Что за странности такие?

Шаг. Еще один.

Из-за поворота в свете газовых фонарей появился запаркованный около тротуара автомобиль Антоновского и горожане, бегущие по своим вечерним делам.

«Еще полчаса, и улица совсем пустой будет, — прибросила Ирэн, — Вовремя подошли…»

До боли знакомые двери «Авроры» с узорчатым переплетом, облицованным цветным стеклом. Сколько раз в своих мыслях и мечтах возвращалась сюда Ирэн. Здесь сосредоточились все ее надежды и разочарования вынужденного пребывания в этой давно застывшей и так неожиданно ожившей картинке царской России.

«Отсюда я появилась, — тянула на себя ручку девушка, — Дорогой мне мужчина тоже здесь. Ефейка с Антохой, студенческий архив. Теперь случилась беда — и снова я здесь…»

— Дзинь, дзяк, — цыкнул-отзвенелся колоколец над входом.

Приказчик на звук не появился.

Ирэн поняла, что Антоновский отослал лишние глаза.

Девушка стояла на пороге, не решаясь сделать следующий шаг. Она чувствовала: все в порядке, но что-то неуловимо ей говорило, мол, опасность пока что не миновала.

Показалось, будто за голенищем червяком шевельнулся ножик.

«Шагай, язви тебя, — приказала себе Ирэн, понимая, что теперь по настоящему начала думать на языке нынешнего времени. Усмехнулась, — Если обратно попаду, долго привыкать придется», — и шагнула в светлый проем кабинета.

Прямо за порогом она буквально уткнулась в Антоновского, поднявшегося из кресла ей навстречу.

Насколько поразили его наряд и стрижка девушки, можно было судить по округлившимся глазам купца.

— Вы как это, Ироида Семеновна? — выдохнул мужчина, — Что же вы парнем-то оделись?

Он явно не знал, что делать. Судя по распростертым рукам, он собирался обнять девушку, но увидев ее в мужском платье, растерялся.

«Опять все самой», — шагнула вперед Ирэн и, положив купцу руки на плечи, поцеловала его.

Мужчина дрогнул, и спустя мгновение разом отлетели все условности и непонимание.

Ирэн почувствовала его ладони на своей талии и вся отдалась власти вихря, что уносил ее вместе с поцелуем куда-то далеко.

Неожиданно руки купца дрогнули, и сладкая сказка стала ломаться.