Аврора

Бадим описал стратегию двойного курса, предусматривавшую поддержать желающих остаться на Ириде до того, как они станут там самодостаточными, и в то же время дозаправить корабль для возвращения в Солнечную систему, оставив Кольцо А на орбите вокруг Ириды, чтобы оно поддерживало оттуда тех, кто поселится на поверхности. И сбор ресурсов, и изготовление принтеров будут продолжаться, пока обе стороны не окажутся готовы выдвинуться к своим целям. Тогда люди смогут решить, по какому курсу им следовать.

— Вы в большинстве, только если объединить ваши цели, — добавил Арам. — На самом деле вы просто подгоняете результаты под себя, потому что между тем, чтобы остаться в системе Тау Кита, и тем, чтобы лететь дальше, есть очень большая разница.

— С этим мы сами разберемся, — ответил Спеллер. — Это не твое дело. — На Сангея и Элоизу он при этом не посмотрел.

— Только если вы оставите нас в покое, — сказал Арам. — И корабль тоже.

— Корабль обеспечит свою целостность, — вступили мы.

Сангей и Спеллер при этом нахмурились, но ничего не сказали.

Тогда мы напомнили всем, выведя сообщения на экраны, о протоколах ‘68 года, признанных как императивные нормы. Мы пообещали обеспечить соблюдение законов, назначили расписание следующих собраний и предложили всем биомам провести встречи в своих городах, чтобы обсудить новый план, тем самым повысив прозрачность и снизив возможный уровень недовольства и проявления противоправного поведения.

Когда люди начали повторяться в своих выступлениях, мы объявили это первое представительское собрание завершенным.

На 170217-й день состоялись первые после конфликта городские собрания.

* * *

Городские собрания прошли в каждом биоме, чтобы потом провести в Афинах новую генеральную ассамблею. Из 1895 человек, находившихся на борту, эти собрания посетили 1548. Пришли даже дети — либо с родителями, либо школьными группами. Самому молодому участнику было восемь месяцев, самому старому — восемьдесят восемь лет.

Они осматривалась вокруг. Это не было похоже ни на празднование Нового года, ни на день летнего солнцестояния, ни на день зимнего солнцестояния, ни на карнавал. Они стояли и будто бы не узнавали друг друга.

Тем же утром устроили голосование. Участвовали все, кто достиг возраста двенадцати лет, за исключением двадцати четырех человек, которые были больны, в том числе деменцией. Результаты объявила Эллен из Прерии, руководитель представительства всех двадцати четырех биомов в исполнительном совете и, по сути, президент корабля:

— Тысяча четыре голоса — за то, чтобы остаться и обустроить колонию на Ириде. Семьсот сорок девять — за то, чтобы дозаправить корабль и вернуться на Землю.

Все смотрели друг на друга и ничего не говорили. Представители биомов, собравшиеся на подиуме, тоже стояли молча. Никто из них не представлял группы избирателей, которые проголосовали бы единогласно, ни даже которые проголосовали бы за один из вариантов с большим отрывом. Все это знали — все на борту это знали.

Несмотря на это, Хуан, нынешний председатель исполнительного совета, произнес:

— Мы не думаем, что корабль сумеет добраться до Земли, и он понадобится нам здесь для поддержки заселения Ириды. Поэтому наша рекомендация — исполнить волю большинства и всем вместе отправиться на Ириду. Любое публичное сопротивление этой рекомендации будет расценено как подстрекательство к мятежу, которое в соответствии с протоколом ‘68 года считается преступным…

— Нет! — вскричала Фрея и стала пробиваться сквозь толпу на платформу. — Нет! Нет! Нет!

Когда ее попытались окружить люди, среди которых было несколько из группы Сангея, другие бросились ее защищать, вызвав в толпе волнения. Развязались десятки стычек, и многие принялись расталкивать всех, кто пытался окружить Фрею, так что очаг драки приобрел форму неровного круга, в центре которого находилась она, до сих пор кричавшая «нет!» во все горло, снова и снова. В суматохе нельзя было расслышать ни ее, ни кого-либо еще, и, видя беспорядок у подножия подиума, толпа стала с криками напирать вперед. Какое-то время все их голоса, слившись, походили на рев воды — словно волны Хвалси разбивались об утесы, подгоняемые мощным морским ветром.

Мы забили тревогу — это был хор труб громкостью 130 децибел.

Затем он резко смолк, и в наступившей тишине мы объявили из динамиков: «Выступайте по очереди». 125 децибел.

«И пока выступающий не закончит, никому не двигаться». 120 децибел.

«Это соблюдать всем». 130 децибел.

Теперь все, кто был на площади, замерли на месте. Те, кто только что дрались, теперь молча смотрели на своих противников. Многие прижимали руки к ушам.

— Я сейчас выступала! Я хочу выступить! — выкрикнула Фрея.

— Выступай, Фрея, — сказали мы. — Потом председатель исполнительного совета Хуан. Потом остальные представители биомов. Потом корабль сам определит порядок. Никто не уйдет, пока не выступят все желающие.

— Кто запрограммировал эту штуку? — крикнул кто-то.

«Говорит Фрея». 130 децибел.

Фрея поднялась к микрофону — за ней прошла небольшая группа, взявшая на себя роль ее охраны.