Аврора

Стандартные протоколы устранения неполадок не помогли выявить источник проблемы, а это был повод для тревоги. Более подробный тест показал, что содержание газов и солей в дуговых трубках, составлявших солнцелинию, особенно галида и натрия высокого давления, а также ксенона и паров ртути, сократилось до критического уровня — либо в результате диффузии сквозь нанометровые дырочки в алюминиевых дуговых трубках, либо вследствие контакта с электродами в балласте, либо сцепляясь с кварцевыми и керамическими дуговыми трубками. Во многих солнцелиниях также использовался криптон-85 как дополнение к аргону в трубках, а в электродах был торий, и эти радиоактивные вещества со временем теряли свою эффективность в усилении разряда.

Все эти нарастающие потери вели к тому, что лучшим решением было напечатать новые лампы на принтерах, поднятых с помощью крупных автоподъемников, уже привезенных в Кольцо Б из Соноры, установленных и включенных. Когда они это проделали, в Лабрадор вновь вернулось освещение, а за ним и люди. Старые лампы были переработаны, их заменяемые материалы вернулись в различные хранилища для сырья. Потерянный аргон и натрий потом можно было отфильтровать из воздуха — частично, но не весь: некоторые атомы этих элементов соединялись с другими, присутствующими на корабле и были утеряны безвозвратно.

В итоге отключение электричества в Лабрадоре обернулось всего лишь маленьким кризисом. Тем не менее оно вызвало много случаев повышения кровяного давления, бессонницы, разговоров о кошмарах. Некоторые даже высказывались о том, что жизнь превратилась для них в кошмар наяву.

* * *

В 199 году в Лабрадоре, Патагонии и Прерии случился неурожай. Запасов продовольствия, накопленных к тому времени, хватало, чтобы прокормить население корабля, сейчас это было 953 человека, всего на шесть месяцев. Для истории человечества в этом не было ничего удивительного — более того, насколько могли определить историки, их запасы были весьма близки к среднему уровню. Но это было не так существенно, как то, что теперь из-за неурожая они были, так или иначе, вынуждены обратиться к своим резервам.

— А что еще мы можем сделать? — сказал Бадим, когда Арам пожаловался ему на этот счет. — Для этого же и нужен резерв.

— Да, но что случится, когда и он закончится? — отозвался Арам.

Фитопатологи изо всех сил старались понять причины их проблем и как можно скорее придумать новые стратегии борьбы с вредителями. Они испытывали целый ряд химических и биологических пестицидов, либо выведенных в лабораториях, либо почерпнутых из имевшейся информации с Земли. Они внедряли генетически модифицированные растения, которые лучше переносили любые патогены, какие были обнаружены на зараженных растениях. Они превратили все земли во всех биомах в пашни. Отменили зимы, перейдя на циклы «весна-лето-осень».

Предприняв все эти действия, они создали мультивариантный эксперимент. Поэтому какие бы ни получились результаты, они бы не могли сказать, какие действия к чему привели.

* * *

Когда в новый весенний период прошел посев, то стало казаться, что страх — это тоже инфекционная болезнь, поражающая людей. Теперь они стали припрятывать часть урожая, и эта тенденция очень плохо сказывалась на производительности всей системы. Утрата социального доверия легко могла привести к всеобщей панике, после чего — к хаосу и забвению. Все знали это, и от этого страх только усиливался.

В то же время, несмотря на растущую опасность, на корабле до сих пор не было ни служб безопасности, ни какой-либо власти, кроме той, что население возложило на исполнительный совет, по сути, взявший на себя также функции совета безопасности. Несмотря на то, что Бадим призывал установить систему управления, у них по-прежнему не было шерифа. В этом отношении они всегда находились на грани анархии. И восприятие этой действительности, несомненно, также усиливало их страх.

* * *

Однажды Арам зашел к Бадиму и Фрее с новыми наработками фитопатологов.

— Похоже, мы вылетели к Земле с недостатком брома, — сказал он. — Из девяноста двух естественных элементов ключевыми для жизни являются двадцать девять, и бром — один из них. В виде ионов бромида он стабилизирует соединительные ткани, известные как базальные мембраны, которые есть у всех организмов. Это часть коллагена, который скрепляет все вместе. Но похоже, его на всем корабле было в обрез с самого начала. Делвин думает, они пытались снизить общую солевую нагрузку, и это был случайный результат.

— А мы можем его напечатать? — спросила Фрея.

Арам удивленно взглянул на нее.

— Нельзя напечатать элемент, дорогая.

— Совсем нет?

— Нет. Такое случается только внутри взрывающихся звезд или чего-то подобного. Принтеры могут лишь придать форму тому, что мы даем им в виде сырья.

— Ах да, — сказала Фрея. — кажется, я это знала.

— Ничего.

— Не помню, чтобы когда-либо у нас заходила речь о броме, — сообщил Бадим.

— Он вообще не из тех элементов, о которых говорят. Но, оказывается, довольно важный. И этим объясняется кое-что из того, чего мы не понимаем.

* * *