Авраам Линкольн Охотник на вампиров

Я провел много времени в размышлениях над тем, что сказал бармен. Мог ли я не проявить интереса, почему Генри так заинтересован охотой на вампиров? Почему поручает мне работу, которую вполне может сделать сам? Но никак не мог разобраться в этом. Додумался лишь до других вопросов. Вроде — почему я, заклятый враг вампиров, служу вампиру? Это факт, и это парадокс. Или — будет ли меня и дальше использовать скрытый во мраке вампир? Возможно. И после всех размышлений я пришел к выводу:

Это не имеет значения.

Если я и в правду не больше, чем слуга Генри, да будет так. Чем меньше вампиров, тем счастливее я буду.

Письма Генри стали приходить чаще, и тогда Эйб решил сделать кое-что. Но он не смог бы сделать это один.

В Джеке я нашел умелого и страстного товарища по охоте, и с водушевелением [авт. орф.] делился с ним опытом по уничтожению вампиров (благо, тренировать его в быстроте или храбрости не требовалось — и того и другого он имел в избытке). Благодаря его помощи и письмам Генри дела пошли так лихо, что я порой с удивлением обнаруживал себя то в одном конце штата, то в другом.

Как- то ночью Эйб обнаружил себя бегущим по улицам Декатура с окровавленным топором в руках, а Джека — рядом — с арбалетом. В десяти шагах перед ними какой-то лысый человек несся по набережной Сангамона. Правый бок его рубашки был пропитан кровью, правая же рука безвольно свисала на сухожилиях и полосках кожи.

Мы пробегали мимо пары джентльменов. Проводив нас глазами, они прокричали нам вслед:

— Эй, куда! Стойте!

И что мы должны были сделать? Я не мог удержаться от смеха.

Эйб и Джек загнали однорукого человека к самому берегу.

Он прыгнул и исчез под поверхностью темной воды. Джек хотел было последовать за ним, но я схватил его за ворот и крикнул:

— Нет! — правда, голос мой заметно ослаб после бега.

Джек встал на берегу, тяжело дыша, и стал направлять арбалет на каждый всплывающий пузырь.

— Я же сказал ждать сигнала, — сказал Эйб.

— Мы бы ждали его всю проклятую ночь!

— Согласен. Зато теперь мы его потеряли.

— Лучше заткнись и следи внимательнее! Он вылезет на воздух рано или поздно…

Эйб посмотрел на Джека, его ярость сменила улыбка… затем он засмеялся.

— Ну да, — смеялся Эйб. — Вылезет на воздух — со дня на день.

Эйб положил руку ему на плечо и повел его прочь от берега, его смех еще долго разносился по пустынным улицам.

Больше всего на свете [Джеку] не хватало терпения. Он рано выскакивал из укрытия — а также, боюсь, не мог удержать свои знания от того, чтобы не поделиться ими с приятелями из Клари Гроув. Я постоянно напоминал ему о необходимости соблюдать тайну, и о безумии, которое может охватить весь Сангамон, если наружу выйдет хоть слово из того, что должно оставаться только между нами.

Он прожил в этих местах около года, но уже успел стать вроде как местной знаменитостью. «Молодой человек, чьи руки обращаются с топором так же умело, как и с пером», как писал о нем его друг, школьный учитель Ментор Грэм. К тому же, Эйб был прекрасно осведомлен о местных трудностях — из разговоров с клиентами.