К рассвету Кроули перетащил большинство колонистов в лес. Теперь у него не осталось выбора. Странную болезнь можно было объяснить эпидемией чумы. Как падение человека с мачты — несчастным случаем, исчезновение девушки — самоубийством, а смерть рыбака — нападением дикарей. Но крики в ночи, исчезновение четверых мужчин, женщины и ребенка? Объяснить это он бы не смог. Они бы стали задавать вопросы. Разоблачили бы его. Что ему оставалось делать? Он выпотрошил их, одного за другим. Из ста двенадцати поселенцев только один избежал его гнева.
Кроули не смог убить Вирджинию Даер. Потому ли, что это ребенок, которого он лично принял? Потому ли, что первый англичанин, родившийся в Новом Свете? Такие вещи имели для него сентиментальную ценность. Она не помнит того, что произошло здесь, а юная помощница может скрасить долгие годы одиночества.
Кроули собрался было отсечь голову Генри. Но опять замешкался.
Кроули похоронил последнего колониста и направился к югу, на испанские территории, неся в одной руке плачущего ребенка, а в другой — полумертвого юного Генри. Вскоре, после того, как прошли боль и галлюцинации, когда кости срослись, его новоиспеченный компаньон открыл ему глаза на новую жизнь в Новом Свете. Но сначала Томас Кроули решил устроить пир, чтобы отпраздновать появление английской крови на этой земле.
Он решил попробовать на вкус Верджинию Даер.
Через двадцать один день после того, как Генри принес его сюда, Эйб решил оставить свою комнату и осмотреть дом.
— Это, — сказал Генри. — Я создавал на протяжении последних семи лет. Выкопал вручную, лопата за лопатой.