Авиталь и ее отец

— Запуталась я совсем. Скажи-ка лучше ты, Соби, аммонитяне-то зачем войну задумали?

— У наших плутов расчеты не хитрые, не то, что у ваших мудрецов. Как говорится, всякая собака в своей шерсти ходит.

— Поясни, Соби!

— А что тут пояснять? Воеводы Аммоновы просты до глупости и глупы до простоты. И народ наш таков же!

— Всё прибаутками сыплешь. Говори толком! — начала сердиться Авиталь.

— Скажу. У аммонитян всё не так, как у иудеев — нет вечных небесных союзов. Правда, и мы нашим богам угодить стараемся, то жертвой, то молитвой, а они взамен, иной раз, да и пособят нам. Воюем для себя — не для богов. Царю Аммона, то бишь отцу моему, слава нужна, и рабы, и наложницы. Солдаты обожают рубиться и вражью кровь проливать. Командирам наделы обещаны. Женщины до награбленного имущества жадны. И все вместе, как один, ликуют, купаясь в торжестве победы.

— Плохо! Человеческое это, слишком человеческое!

— По-человечески плохо! — перевернул Соби.

— В Вавилоне живут богато и счастливо. Там мир, и нет войны. Это человеческое?

— Не знаю, человеческое ли. Потому они не воюют, что у них кончил воевать последний человек. Конец истории.

— Эх, нам бы такой конец истории! — мечтательно сказала Авиталь.

— Не худо бы! Главное — не воевать. Трудиться, торговать, процветать. И не поклоняться, но жить, как последний человек.

— Хочется верить, что возможно такое. Не оскудела талантами Земля Обетованная. И у иудеев, и у аммонитян умные головы имеются, и умелых рук в достатке. Кабы знали люди, что не пойдет войной народ на народ, стали бы не мечом, а оралом хлеб добывать, ремеслом промышлять и торговать с прибытком. Зажили бы по-вавилонски!

— А знаешь, Авиталь, давай попробуем убедить отцов наших от войны отступиться! Пусть бы мир заключили! Наш пример другим наукой станет, объединимся и потому заставим уважать себя!

— Давай, Соби!

Глава 6

1

У Нааса, царя Аммона, детей было порядочно, что песку в море. Всех, разумеется, он помнить не мог — сменялись законные жены, появлялись и исчезали наложницы, войны радовали новизной случайных оказий, да мало ли какие еще приятности приключались на земном пути монарха! Жизнь преподносит гораздо больше лакомых сюрпризов, чем принято думать. Важно их замечать, чтобы всегда быть в выгодном положении.

Любимых детей Наас держал при себе и знал их твердо — по виду и по именам. Соби являлся исключением, поскольку жил с отцом, хотя и не был его наперсником. Царь Аммона благоволил этому сыну в память об одной горячо любимой наложнице, которая умерла молодой, но успела крепко запомниться любвеобильному монарху кипучим темпераментом своим.

Впрочем, Наас ничего худого не имел против Соби, хотя сын казался отцу несколько чудаковатым, чтоб не сказать поврежденным в уме. Юноша все размышлял да мечтал, говорлив был, красноречив даже. Чувственностью не пошел в мать.

В стрельбе из лука и в верховой езде принц успевал хорошо, но воинские доблести не привлекали парня. Мирная жизнь нравилась ему больше. Очень необычная склонность для царского потомка.

А еще Соби совершенно неконвециональным образом решал для себя женский вопрос: несмотря на несомненную половозрелость, не имел наложниц и гордо называл себя однолюбцем. “Экий инфантил! Поскорей бы женить его, и с рук долой!” — рассуждал отец.

Царёвы наушники довели до Нааса, что Соби подружился с Авиталь, дочерью Ифтаха, встречается с девицей и бродит с нею по лесам и холмам. Монарх под страхом смерти запретил осведомителям предавать огласке сей непредсказуемый своими последствиями факт. Сам он пока не придумал, как поступать: вроде бы, представляется случай пристроить Соби, да и партия неплохая, однако, нельзя забывать, что назревает война с Гиладом.

“А что, если Ифтах станет воевать во главе гиладян, — подумал Наас, — такое ведь не исключено! Тогда, выходит, сын мой будет подозрителен на государственную измену как сердечный друг дочери вражеского полководца. С другой стороны, дружба молодых может изрядно пригодиться, ибо не только мечами, но и дипломатией войны решаются!”

Ввиду невозможности сделать точный прогноз, владыка Аммона решил до поры до времени не встревать в ход событий и ждать их развития.

Военные дела — не политические, и промедления не терпят. Поэтому Наас все больше и больше допекал соседа. Ночами отряжал на дело небольшие группы головорезов — пусть прикончат двух-трех гиладских стражей, спящих на посту. Разметать пастушьи шалаши, угнать стадо овец, завалить камнями речку, где враги поят скот — все эти подвиги записывали в свой актив аммонитяне.

Наас не терял времени даром и занимался серьезными приготовлениями к настоящим боям. Покупал и изготовлял оружие, тренировал солдат, сулил добычу командирам, распространял порочные слухи о будущем противнике, безмерно восхвалял свою страну, заново сочинял ее историю — короче, делал всё, что полагается делать умному царю, готовящемуся к большой кампании.