Авиатор: назад в СССР 8

— Сиди! — махнул он рукой. — Твоя тактика не работает. Вообще! Какие там манёвры с заходом в слепую зону?! — возмущался Иван Гаврилович. — Нет шансов у 21го. Так что, в течение нескольких дней просто полетаете все по очереди за цель для них, и на этом разойдёмся.

— Товарищ подполковник, да как так?! — возмутился Марик, вскочив на ноги. — Они тут наши МиГ-21е хают. Говорят, что древние. Мы с этим разве согласимся?

— Барсов, а ты чего так возбудился? — спросил Буянов, и Марик сел на своё место. — Попробуешь с ними потягаться и там всё докажешь. Вон, с Родиным в паре как раз и полетишь.

Блин, лучше напарника мне нельзя дать?! И вообще, не рано ли мне лететь ведущим на воздушный бой.

— А не рано ли ему ведущим лететь? — спросил Бажанян.

Радует одно, что с командиром мы на одной волне. Что теперь скажет комэска?

— Почему бы и нет, Тигран Араратович? — обратился к Бажаняну Иван Гаврилович, когда командир уже смотрел на него вопросительно. — Родину надо ведущим летать побольше. Допуск недавно получил, так что пускай нарабатывает навыки.

— Я не против, — сказал Бажанян.

Не слишком долго решался этот вопрос. Моего мнения и желания Барсова спросить не хотят? Вроде бы мы с Мариком не «в контрах», но и не самые лучшие друзья.

С другой стороны, у нас был опыт работы в паре. Уходили мы в районе Хоста от преследования Ф-1бми Пакистана. Но тот опыт, скорее всего, негативный. Марика ведь тогда сбили, и он катапультировался.

После окончания вечерней постановки, мы с Мариком подошли к Ткачеву для обсуждения завтрашнего полёта. Решено было сразу начинать бой пара на пару без предварительных одиночных.

— Так, молодёжь, сразу говорю, что нужно быть аккуратнее, — инструктировал нас Ткачев. — Понятно, что у вашего полка задета честь, но бой учебный.

— Работаем на одном канале. Аккуратно, лоб в лоб не летим друг другу, — улыбался его ведомый.

Самоуверенность так и прёт из них.

— Это понятно. Тем более что с вашим прицелом нет смысла вступать в ближний бой, — сказал я, пытаясь немного задеть своих завтрашних оппонентов. — С таким самолётом можно и не уметь закладывать виражи и боевые развороты, верно, Марк?

Я повернулся к Барсову и подмигнул, чтобы тот занял мою линию повествования.

— Вот-вот, мужики. Вы у себя в Липецке и высший пилотаж-то не крутите теперь, верно? Навыков и ума много не надо, чтоб подойти на несколько десятков километров, кнопочку нажать и пустить ракету…

Ох, и разошёлся Марик! Ткачев уже начал краснеть оттого, что его пытаются выставить неучем в ближних манёвренных боях.

— Мне кажется, что вы уже разучились… — продолжал Барсов не сдерживать свой словесный понос, но ведомому Ткачева это надоело.

— Так, успокоился, мальчик! — пригрозил он ему. — Хотите ближний бой, тогда завтра и покрутимся на виражах. Пакетики только захватите, чтоб было куда рыгать.

Парень хлопнул ладонью по столу, собрал вещи и вышел из кабинета. На нашу небольшую перепалку никто внимания не обратил, а вот Ткачев решил сказать своё последнее слово.

— Саня — парень горячий, но очень способный. Отец у него был испытателем, но погиб лет десять назад. Он всё хочет по его стопам пойти, — сказал майор, обворачивая ремнём наколенный планшет.

— Сейчас трудно туда пробиться? — спросил Марк. — Он же из династии получается. Должны из уважения к памяти отца взять как минимум.

— Он и так бы поступил без проблем. Саша грамотный. А вот командование наше не отпускает. Мол, народу нет, служить некому и всё в подобном ключе. Пишут отписки наверх, и ребята остаются в полку, — сказал Ткачев.

— А требования вообще, какие сейчас? — спросил я, и Ткачев слабо улыбнулся.

— Иллюзии питаешь? Ладно, мечтать не вредно. Вредно не мечтать, — выдохнул майор. — Второй лётный класс минимум, но лучше первый. Налёт не менее 800 часов. Это для нас, истребителей. Ну и не менее четырёх лет непрерывной работы.

Можно сказать, что ни одному из критериев я пока не соответствую.

— Да и два реактивных типа воздушного судна. У вас, как я понял, с этим в полку напряжено, — сказал Ткачёв.

— Училищные не в счёт? — спросил я.

— Неа. Когда вам МиГ-29 поставят, тогда и будет возможность у вас второй тип освоить, — похлопал меня по плечу майор. — Давайте условия разберём на завтра.

Пока разбирали завтрашний полёт, время пришло выдвигаться на ужин. На пути в столовую и во время приёма пищи Марк неустанно озвучивал свои теории и разрабатывал тактику.

— Серый, делаешь переворот, выходишь им в заднюю полусферу. Тут я начинаю атаковать их сверху, сбиваем их в кучу, чтобы они не могли маневрировать, а дальше по «классике», — рассказывал Барсов, перемещая в воздухе вилку и ножик в качестве наших самолётов.

— По какой «классике»? — спросил я.

— Классике юмора, — улыбнулся Гусько. — Это тебе не в поле противнику по флангам бить. Ткачев с ведомым могут и под вами проскочить.

— Под нами? — удивился Марк. — Блин, а вот про маневр по высоте я и не подумал.

— Зря только силы свои ты потратил, на то, чтобы думать, — посмеялся Гусько.