Авиатор: назад в СССР 6

— Разрешите вопрос, товарищ генерал? — остановил его Ребров. — Иван Фёдорович дал указание изучить цели на завтрашний день. Нам бы данные нужны по ним, фотопланшеты, расчёт сил…

— Вот и займитесь этим, товарищ подполковник. А цели командование определит завтра и доведёт до вас в указанное время. Или вас что-то не устраивает? — надменно спросил Хреков.

На лице Вольфрамовича читалось, что не устраивает его только одна вещь — нахождение в кабинете Хрекова. Через несколько секунд генерал покинул помещение.

— Всем в УРАЛ и на отдых, — скомандовал Томин. Все собравшиеся встали со своих мест.

— Опять в самый рассадник духов и без должной подготовки лететь? — начал жаловаться Барсов.

Я решил сказать Марику, что ныть — последнее дело в этом случае.

— Лететь, как обычно, и как учили. Задача ставится и её нужно выполнять, — сказал я.

— Ой, ну ты же герой! Вот и лети сам! Не хочешь жить, так остальных не подговаривай. Я ещё жить хочу! — громко заявил Марик и сразу был услышан Томиным.

Завидев это, я подошёл ближе к Барсову и попробовал его заткнуть.

— Ты идиот? Чего себя трусом выставляешь? Сейчас кто-нибудь с другого полка стуканёт и пойдёшь беседовать к известным ребятам, — шёпотом сказал я.

В этот момент к нам подошёл Гусько, схватив обоих за шею.

— Я не посмотрю, что вы офицеры, и отправлю на примирительные работы.

На выходе из «высотки» столпился весь народ в ожидании нашего автомобиля, который обычно отвозил нас после полётов на отдых.

Оказалось, что нам подсунули ещё одну «свинью». Товарищ Хреков взял наш автомобиль и поехал в штаб 109-й дивизии. Там у крупных начальников располагались места для отдыха.

В стороне стояли старшие групп от других полков, Томин и Гусько. Главной темой их разговора был именно Хреков.

— Мда, другого от этого типа я и не ожидал, — сказал Вольфрамович, закуривая сигарету. — Что скажешь, Алексеевич?

— Всё равно нам с ним работать. Задачи выполнять нужно. Надеюсь, ты не думаешь саботировать? — грозно сказал Томин.

— И не подумаю! — воскликнул Ребров. — Там пехота погибает каждый день, а мы тут будем разборки чинить с этим вашим Хрякуновым.

— Хреков, Вольфрамыч, — поправил его Гусько.

— Да всё равно. Ему Хрякунов больше подходит.

Напротив нас остановилась небольшая колонна из четырёх бортовых ГАЗ-66 со снятыми тентами.

— Товарищ командир, можем подбросить? — медленно вылез из кабины наш заместитель по инженерно-авиационной службе.

Даже сейчас он был в тапочках на босу ногу и без куртки от технического комбинезона. Своим пузом он явно превосходил Хрекова.

— Викентич, ты опять в тапках? — возмутился Томин.

— Командир, мозоли. У меня и справка есть, — ответил инженер, приглашая жестом всех по машинам.

— Конечно. У инженера всегда все документы в порядке, — ответил Томин и пожал ему руку. — Спасибо. Нас на отдых.

— С ветерком поедем. Вы в кабину прыгайте, Валерий Алексеевич.

— Я с народом, Викентич. Пообщаемся заодно.

Вот так, в очередной раз техсостав выручает и оказывает помощь лётному составу. По мне, так даже приятнее ездить. Среди техников много интересных ребят, с которыми можно душевно пообщаться и посмеяться.

Уже когда въехали в жилой городок, я бросил взгляд на вход в санитарный пропускник медсанбата. На крыльце стояла Оля, провожая наши машины взглядом.

Сразу вспомнил о нашем утреннем разговоре, который как-то выпал из головы за всеми сложностями лётного дня. Усталость пересилила меня, и я отказался от идеи ночного приёма у врача.

Все жители нашей комнаты готовились к отбою. Паша перечитывал письма от жены, цитируя их Валере. Гусько читал не самый свежий номер «Правды», на первой странице которой рассказ о визите в Союз делегации из ГДР.

— Савелич, а мы есть в твоей газетке? — спросил Валера, расшнуровывая свои лётные ботинки.

— Обязательно! Наше место свято и находится на пятой странице в уголке, — ответил Гусько, складывая в несколько раз «Правду». — Держи, Серый. Изучай.

— Евгений Савелич, а чего про нас не пишут в газетах? — спросил Марик.

Гусько не сразу нашёл что ответить. Однако, вспомнив, что он замполит, начал говорить фразами из лекций.

Мне было проще всё это воспринимать, поскольку я знал, насколько сейчас в Союзе ограниченно говорят про Афганскую войну. Её предпочитают не замечать. Почему? Загадка для меня.

Если бы получилось что-то изменить в истории, то отношение государства к своим воинам-интернационалистам стояло бы на одном из первых мест.

Закинув газету в тумбочку и поставив на минимальный режим работы кондиционер, я лёг на кровать, о которой уже давно мечтал.

— Серёга, а чего в гости не пошёл сегодня? — начал «драконить» меня Марик, когда я отвернулся к стенке и уже начал засыпать.

— Тебя послать или сам заткнёшься? — устало проговорил я, не открывая глаз.

— Силёнки кончились. Бывает! — усмехнулся Барсов. — Как она вообще? Хороша?

— Марик, рот прикрыл и лёг спать, — громко сказал Валера, завидев, как я повернулся к проходу.

— А что? Я же ни на что не намекаю, — оправдывался Марк, усмехаясь мне в лицо.