Авиатор: назад в СССР 5

Пётр Петрович рассказал, что в этом большом отряде были самые подготовленные духи. Тренировались они в пакистанских лагерях под чутким надзором зарубежных специалистов.

— Что-нибудь слышали про «чёрных аистов»? — теперь уже спросил Буянов, присевший на один из столов в первом ряду.

— Кхм, — прокашлялся Пупов. — Аккуратнее Иван Гаврилович. Не всё можно знать всем, — настойчиво указал он комэске.

Вот уж секрет! «Аисты» это некий спецназ моджахедов. Хорошо подготовленные и вооружённые. В основном занимались диверсионными операциями.

— Походу, отработал Марк верно, — сказал Паша, похлопав ошарашенного Барсова по плечу.

— Как говорится, следствие прекращено за отсутствием состава преступления, — улыбнулся я.

Думаю, сегодня у Марика был самый удачный день в жизни. Может теперь и орден получит, как он и хотел.

Как только Пупов ушёл, комэска отпустил и нас. Уже в модуле, Марк полностью отошёл от волнения и смог общаться в привычном тоне. Не забыл он и про меня.

— Родин, как видишь, все твои подвиги до этого дня обнуляются. Можешь хоть сколько гонять пакистанцев, а вот спецназ завалить моджахедов, не получится, — продолжил хвалиться Барсов, рассказывая, как он героически пикировал на врага.

Вообще, не удивлён! Похоже, наш белобрысый красавчик выдохнул. Понял Марик, что всё прошло и его пронесло. Теперь опять из Барсова говно полезло.

Прошло несколько дней, а кроме как зашкаливающей самооценки Марика и ежедневных вылетов событий не происходило. Иногда мы разбавляли рутинные бомбардировки суточными дежурствами в дежурном звене и простыми полётами, чтобы продвигаться по программам Курса Боевой подготовки. Даже во время боевых действий продолжается подготовка лётчиков как практическая, так и теоретическая.

Никто не отменял у нас и лекции по «очень важным темам» научного коммунизма. К чести наших замполитов, все эти занятия проходили в течение непродолжительного времени.

Начинала подниматься жара. Каждый день происходили инциденты с разрушением пневматиков колёс под воздействием внешних условий. На открытом солнце находиться было уже тяжко — пот, буквально, заливал глаза. Замечал я и техников, который получали ожоги от одного только прикосновения к фюзеляжу.

В модулях было более-менее комфортно, но не всегда кондиционер БК-1500 справлялся со своей задачей. Зато, воду охлаждал прекрасно. Утром, уезжая на аэродром, снимали верхнюю панель и укладывали туда воду. Охлаждалась она прекрасно в таком мини-холодильнике. И, естественно, в таких условиях возросла заболеваемость ангиной.

На одной из постановок, мы были представлены половиной эскадрильи, а задач было нарезано невообразимо много. Даже Томин, сильно простудившийся пару дней назад, вынужден был взять на себя несколько вылетов.

— Задачи всем ясны? — задал стандартный вопрос после постановки Томин. — Если всё понятно, передвигаемся… — сказал командир, но его прервал вошедший в кабинет начальник штаба.

— Валерий Алексеевич, у нас проблема, — удручающе заявил подполковник, перебирая стопку бумаг. — С группой руководства полётами.

— Стесняюсь спросить, а у них что? Несварение?

— Командир, то же, что и у всех — у кого ангина, у кого голос охрип от холодной воды. Ну и, само собой, расстройство кишечника. В общем, в строю остался один руководитель полётами, который прибыл сегодня.

Несколько минут прошли под знаком эмоций командира, а после начался процесс выработки решения проблемы. Суть в том, что управление воздушным движением осуществляет не только руководитель полётами, а целая группа, в которой каждый отвечает за свой сектор.

Оставить одного руководителя, да ещё и незнакомого с аэродромом на вечное дежурство — не самая хорошая перспектива. Парень может наворотить дел.

— Так, кто готов оказать помощь? — спросил командир, осматривая всех суровым взглядом.

Естественно, никто! Моих товарищей пугала перспектива не спать целую ночь, подсказывая новому руководителю особенности управления в зоне Баграма.

Прикинув все «за» и «за» я понял, что шансов отвертеться от ночи на командно-диспетчерском пункте у меня нет. Да и как же не повесить дополнительную нагрузку на единственного лейтенанта-лётчика на авиабазе.

После ужина я поднялся в зал управления полётами, где царила нервозная атмосфера подготовки. Обложившись книгами, инструкциями, планами и остальной нужной литературой, на рабочем месте руководителя сидел мой сегодняшний коллега.

— Привет! Капитан Видный Роман, — представился мне руководитель.

Большая кудрявая шевелюра, добрые и наивные голубые глаза, а телосложение как у медвежонка. Ну, божий одуванчик просто!

— Лейтенант Сергей Родин. Меня к тебе определили в помощь. Давай расскажу особенности и пойду, отдохну…

— Подожди. Я вообще не соображаю, что тут происходит…

И тут понеслось! Оказалось, что Роман никогда не имел отношения к истребителям, а был руководителем на каком-то отдалённом аэродроме, где прилетал вертолёт раз в пятилетку для сброса груза, не опускаясь ниже определённой высоты. А почему? Да чтобы люди не могли запрыгнуть и сбежать из той «райской атмосферы».