Авиатор: назад в СССР 4

Ух, Макс сейчас напрягся! Мне показалось, что треснула пишущая ручка в его руках.

— Это ваше право. В таком случае, я вынуждена признать результаты теста недействительными. Курсанты мне больше не нужны…

— Елена Петровна, давайте выйдем в коридор и поговорим там, — ехидно улыбнулся Брусков, понимая, что с Майоровой он не совладает.

— Выйти можем, но тест я прекращаю.

— Зачем? В чём проблема?

— Товарищ подполковник, проблема в вашем присутствии.

Кто-то даже не сдержался от слабого смешка и судорожного покашливания. А вот лицо Брускова приобрело багровый оттенок.

— Мы с вами позже поговорим, товарищ Майорова, — сказал сквозь зубы замполит, выйдя из кабинета.

Продолжать тест не стали, а устроили очередную групповую беседу.

— Елена Петровна, ну он издевается над нами. Вы же видите! — жаловался громче всех Басолбасов.

— Василий, это не повод с вашей стороны жаловаться на него, — размеренно отвечала Леночка, прохаживаясь по классу.

— Ну мы уже выжиты, как лимоны. Зачем эти постоянные физические нагрузки, словно из нас лошадей на ипподром готовят? — негодовал Костян.

— Готовиться необходимо. Это нормальный процесс. Другой вопрос, что у этой подготовки чрезмерные объёмы. Здесь не моя область работы, но я подниму вопрос на совещании, что нагрузку следует снизить, — сказала Майорова.

В этот же день нас снова отправили на установки для профотбора — кабина, лампочки и возможность получить разряд током. Тем не менее, я рад снова встретиться с легендарными Георгиевичем и Евгеньевичем.

— Ёптить, Георгич. Родин к нам зашёл. Здорова, орденоносец! — воскликнул Генич, прочитав в списке мою фамилию.

— Здравия желаю. Без вас было скучно. Всё хотел зайти к вам пообщаться, да как-то не складывалось, — улыбнулся я, пожав руку старичкам-боровичкам.

— Ты смотри, запомнил, Серёжка! Пенёк, чего стоишь? Давай чаю наливай! — поторопил Георгич своего коллегу.

— Да там за мной очередь. Сегодня весь взвод должен пройти…

— Так, малец, ты пришёл — мы оформили. Сдал ваш взвод. Сейчас ещё документально запишем… очки, где мои? Ёптить! Очки потерял, — запаниковал Генич, бросаясь из стороны в сторону.

— Ну, что? Опять ты, деревяха старая, забыл вчерашний день? Теперь ещё очки у тебя «ноги сделали»! — ругался на него Георгич.

Присмотревшись, я обнаружил местоположение очков и громко рассмеялся.

— Вон видишь, полено, молодежь смеётся над тобой, ёпть, — подкалывал своего коллегу Георгич.

— Я им ещё покажу. Порох есть у меня ещё, — кряхтел Генич. — Пороховницу только потерял.

— Да они в руке у вас. Очки ваши, — сказал я, успокаиваясь от смеха.

Дедки переглянулись между собой, а затем Генич удивлённо посмотрел на свои очки в руке.

— Ёпти, Петюня! Генич, пора уже заканчивать работать. Пенсия по тебе уже плачет.

— Поговори мне! Сам знаю, что плачет, да куда ж они без нас. С этими шайтан-машинами кроме нас с тобой никто не справится, — махнул он на установки. — Ладно. Сейчас проставлю и выпьем.

— Мы же про чай разговаривали, — сказал я.

— Ну, ты может и чаю, а вот мы с Геничем по пятьдесят для аппетиту! — сказал Георгич, подойдя к двери и выглянув в коридор. — Так, орлы, все тест прошли. На сегодня у нас ревизия. Старший, командуй парадом.

Как только Георгич закрыл за собой дверь и направился к нам, потирая ладони от предвкушения, к нам присоединился ещё один человек.

И, конечно, им был Брусков. Снова пришёл вставить свои пять копеек.

— Добрый день! Как проходит профотбор? — поздоровался он голосом с дедками.

— Нормально. Все прошли, — недовольно сказал Генич, закрывая журнал.

— А почему дополнительно не назначили ещё?

— Потому что, не надо. У вас если что-то конкретно, товарищ замполит, то спрашивайте. Если нет, у нас разбор теста с курсантом.

Мне кажется, эти пенсионеры молчать не будут. Выскажут подполковнику всё в глаза. Может и леща отвесят, если сил у них хватит.

— А зачем вам Родин? — спросил Брусков.

— Чай попить. Мы старики, как вы могли заметить, ёпт. Нам внимание надо. Вот мы и общаемся с молодым поколением. Сережку оставили, а остальных отпустили. А что за допрос такой, товарищ замполит? — поинтересовался Георгич.

— Это не допрос, но вы очень сильно на него претендуете, — сказал Брусков. — Родин, вы свободны. Чай попьёте в личное время, если оно у вас будет.

— Есть! — выпрямился я и подошёл к дедам. — Спасибо. Здоровья вам и всех благ, — пожал я каждому руку.

— Береги себя, сынок. Удачи на государственном экзамене, ёпта.

— Давай, орёл, — крепко пожал мне руку Генич, притянув к себе. — Сейчас мы уработаем этого хмыря, — шепнул он мне на ухо, но как мне кажется, Брусков всё услышал.

Выйдя из кабинета, я уже слышал знакомые реплики стариков и выражения их недовольства, которые разбавлялись замечаниями замполита. Неужели нет у него других дел, как ходить и воевать со стариками?

— Сергей, твои уже ушли, — сказала мне Леночка Петровна, когда мы столкнулись с ней в коридоре.

— Да, знаю. Меня на чай попросили остаться, так сказать, — кивнул я в сторону лаборатории.