Август, воскресенье (СИ)

Внутри все волновалось. Было странное чувство, что еду к бабушке и дедушке в гости. Надела самое лучшее, что более-менее шло к располневшей фигуре: длинную светлую джинсовую юбку и такую же рубашку. Когда выходила из метро, увидела, что начался проливной дождь. Купила дешевый китайский зонт в переходе. И двинула на вторую электричку, от Савеловского вокзала. Все здесь было остро, до рези в глазах, знакомо. Вот, здесь я с отцом ходила каждую субботу, когда ехали к бабушке с дедушкой. И возвращались в воскресенье. Вон там магазин "Восход", мы раз в неделю летом мотались с бабушкой за колбасой, жирной сметаной и "Мишкой косолапым". Я даже полы там помню! В крупную мраморную плитку, белую с черным квадратом посредине. Решила подсчитать, сколько раз я здесь была. Оказалось, не менее трехсот. Почти каждые выходные. Зачем мне это было надо? Просто отвлечься, чтобы слезы снова утекли в глаза...

От платформы Новодачной шла пешком. Люди помогли найти кладбище. Дождь лил немилосердно. Купила воды, понимая, что испачкаюсь. Участок оказался на другом конце кладбища. Километра два. Нашла. Время уже перевалило обеденное. Вода с небес стеной. Ни души вокруг... Я стояла и смотрела на землю, в которой они... Жалела, что как же так, ничего не принесла им. Было такое чувство оторванности от мира, от реальности, будто я вообще одна, совершенно. В сущности, так оно и было. Никого. Шелест дождя о листву, о камни, по лицу, со слезами. Теплый летний дождь. Вырывая траву, рассказала им, как живу. И что мне тяжело. Сразу стало проще. А потом шла обратно. Какая-то другая. Хотя и плакала, но светло. Я снова была у них в гостях. Почти как в детстве. На платформе отмывала длинную юбку от грязи. И ноги - вместе с босоножками. Народ очумело смотрел на меня, зареванную и грязную. В электричке тоже. Ближе к дому юбка почти высохла.

Дома встретили мама и муж. В дверях. "Где была?". Ласково так. Мама даже улыбалась. Они думали - мне пойти некуда. "На кладбище". И заперлась в ванной. Скинула в стирку одежду. Теплая вода и мочалка с мылом просто возродили меня. Вытиралась, когда услышала звонок домашнего телефона. Сотовых тогда не было.

Обернулась полотенцем и выскочила. Успела на мгновение быстрее мужа. Мама уже ушла. Высветившийся номер был странным. Почти весь состоял из семерок. "Чудеса просто" - успела подумать. И что такого номера не знаю... В трубке был голос однокурсника. Он мне нравился, когда училась, но, разумеется, ничего не было... Он сказал, что звонит с автомата. Что скучает по учебе и по всем... И что если буду в Москве и захочу выпить кофе, можно пересечься. Голос теплый, знакомый в каждой интонации и такой ужасно милый. Записала его номер. Ничего особенного. Обычный треп. Засыпала счастливая. Теперь у меня есть друг! Вдруг пронзила мысль... Это они! Разве так бывает?! Спасибо, бабушка и дедушка! Мысль была хрустально ясной, как чистый бокал у бабушки в серванте. Спустя несколько лет - звонок, ни с того, ни с сего. В разговоре спросила, когда он решил позвонить? "Да, сегодня, такой дождь противный был... И грустно. Бытовуха заела. Разведусь! Скучаю по Волгограду...".

Прошло много лет. Все в них было: радость и горькая страсть, безумие полета качелей любви, первый писательский успех, и второй, и третий... Новые книги и большой роман, который писала несколько лет, как отражение собственного сердца, собственной любви. Я стала иной. Несущей в себе сверкающую радость. Сильной, гибкой, худой, совершенно уверенной в себе. Я победила. В том числе и то, что не нравилось в себе. Научилась выступать публично с прозой и танцевать. Даже на публике.

Сколько мне лет? Я не помню. Много-много поняла про время. Про эфемерность этой отнюдь не физической, а метафизической величины. И вообще не величины, по сути.

Когда отец прочел мой роман, он сказал: "Он очень хороший. Ты теперь большая писательница. Настоящая". Честное слово, это было самой лучшей оценкой из всех отзывов, которые мне писали, говорили и публиковали.