Август

О Юлия, я знаю — это я была причиной охлаждения между нами, но мне было так обидно, когда мой дядя (твой отец!) заставил Марка Агриппу развестись со мной, чтобы жениться на тебе. Я знаю, ты к этому не имеешь никакого отношения, но я была молода, и мне казалось, что у меня уже никогда не будет такого высокопоставленного мужа, как Марк Агриппа. И я действительно затаила на тебя обиду, хотя и понимала, что ты тут ни при чем. Но я всегда верила, что все будет к лучшему; и, возможно, дядя Октавий мудрее, чем мы думаем. Я очень довольна Юлом; сказать по правде, даже больше, чем Марком Агриппой. Он моложе и красивее и занимает почти такое же положение, как и Марк. Или скоро, без сомнения, займет. Мой дядя, похоже, очень к нему расположен.

Ой, так мне никогда не остановиться — я все такая же болтушка, что и раньше. Мы почти не меняемся с годами, верно? Я очень надеюсь, что мои слова не обидели тебя. Может быть, я не стала умнее, но определенно постарела; я поняла, как глупо женщинам ссориться из-за своих мужей. Ведь они не имеют к нам никакого отношения, не правда ли? Во всяком случае, так мне кажется.

Дорогая Юлия, ты просто должна прийти к нам. Все будут в полном отчаянии, если тебя не будет. Желаешь ли ты, чтобы я прислала за тобой слуг, или предпочитаешь добираться сама? Непременно дай мне знать.

Можешь приводить с собой кого пожелаешь, — впрочем, у нас тоже должны быть весьма интересные люди. Мы прекрасно понимаем твое положение.

VI

Письмо: Гней Кальпурний Пизон — Тиберию Клавдию Нерону (8 год до Р. Х.)

Спешу отписать тебе, мой друг, прежде, чем до тебя дойдут вести из других источников и ты предпримешь опрометчивый шаг, не подкрепленный знанием, которое должно лежать в основе любых действий. Я говорил с твоей матерью, и, несмотря на наше недавнее расхождение во мнениях по поводу «доказательств», которые я поставлял тебе, мы, как мне кажется, полностью согласны в том, что тебе нужно сейчас делать. Ты должен понять, что она не может говорить с тобой прямо, ибо ни в коем случае не желает злоупотребить доверием своего мужа, а посему не станет советовать тебе по секрету то, что не имеет возможности сказать открыто.

Через несколько дней ты получишь послание от отчима, в котором тебе предлагается консульство на будущий год. Тебе также будет приятно узнать, что я буду твоим соконсулом. В иные времена и в обычных обстоятельствах это могло бы рассматриваться как победа; но времена теперь не те и обстоятельства нынче нельзя назвать обычными, поэтому крайне необходимо, чтобы ты действовал с предельной осторожностью.

Ты конечно же обязан принять консульство; у тебя и в мыслях не должно быть отказаться от него — это нанесет сокрушительный удар по твоим планам на будущее, каковы бы они ни были.

Но тебе надо держаться подальше от Рима. Твой отчим конечно же хочет, чтобы ты оставался в городе, но ты ни в коем случае не должен этого делать. Перед тем как покинуть Германию и приехать сюда для вступления в должность, ты должен оставить свои дела в таком состоянии, чтобы тебе было совершенно необходимо сразу же вернуться туда. Если у тебя под рукой нет надежного человека, то ты сам намеренно поставишь свои армии под угрозу, так что тебе не останется ничего другого, как только тут же поспешить назад, чтобы поправить положение. Я уверен, ты сумеешь что — нибудь придумать.

А теперь я попытаюсь объяснить тебе причины такого, казалось бы, странного образа действий.

Поведение твоей супруги не изменилось и остается таким же, каким было в течение всего нынешнего года. Она открыто пренебрегает брачным договором и нисколько не заботится о твоей репутации. Ее отец не может не знать о ее скандальном поведении, однако ничего не предпринимает, чтобы пресечь его, — по соображениям политики, по слепоте или из любви — не знаю. Несмотря на существование законов о браке (или, возможно, потому, что они были введены по инициативе самого императора), никто не осмеливается поднять голос. Всем известно, что эти законы не соблюдаются и что было бы в высшей степени неуместно пытаться настаивать на их применении сейчас, в особенности против такой могущественной и популярной личности, как твоя супруга.

Ибо она, без сомнения, могущественна и популярна. С умыслом ли или случайно (я сам склоняюсь к первому), но она собрала вокруг себя немало весьма высокопоставленных молодых людей Рима. И именно в этом и заключается главная опасность.

Те, с кем она нынче регулярно и близко общается, являются твоими самыми непримиримыми врагами, и тот факт, что они находятся в оппозиции императору, нисколько не умаляет исходящей от них угрозы. Напротив, это еще более обостряет ее.

Как тебе хорошо известно, твоя сила — в тех, кто поддерживает тебя, среди которых большинство принадлежат к семействам вроде моего, «старым республиканцам», по словам твоего отчима. Мы богаты, родовиты и держимся друг друга; но вот уже почти тридцать лет наше политическое влияние было намеренно ограничено.