Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)

Очереди их оружия звучали как хлопки заводящихся исправных двигателей - не громче, из-за здоровенных глушителей, составляющих не менее двух третей общей длины оружия. А вот ответный огонь осажденных штабистов разом оглушил всех, да и вообще - перестрелка в ограниченном пространстве грота быстро переросла в драку... Из шестерых штурмовиков двоих сразу же меткими выстрелами сбил с ног Петер, одного застрелил Лью, и еще одного - Нойз. Пули нападающих почти все ушли в стены - атака вышла не шибко профессиональной и больше походила на рывок отчаянья. Один из выживших бойцов тут же потянулся к гранатной сумке, но уловивший это движение Лью попытался перехватить его руку, за что едва не поплатился своей, - в темноте блеснул нож, и Пункартэ отлетел назад, разбрызгивая кровь из подрезанного запястья. Со вторым схватился было Петер, но того раньше успел сдуру пристрелить из винтовки один из писарей, - сдуру, потому что пуля, естественно, пробила тело врага насквозь и попала в лицо младшего из шифровальщиков. Парень повалился замертво, а диверсант, слабея, упал под ударом приклада ничего не понявшего адъютанта...

Петер был достаточно сообразительным, чтобы, раз ударив, тут же отступить к стене. А вот другие увлеклись уничтожением штурмующих, и когда со стен в грот снова полетели пули, все еще беспорядочно толклись посереди комнаты, несмотря на окрики Эльмара. Сверху стреляли хорошо, и разом положили обоих выживших шифровальщиков, одного писаря и младшего радиста, - то есть, больше половины оставшихся в гроте боеспособных единиц. Дайтон не отрывал глаз от выхода до этого самого мгновения, - и как оказалось, не зря. Едва он коротко глянул на трупы посреди помещения, как в проем мимо него полетели пули, вышибая в противоположенной стене крошку и со шлепками входя в тела убитых...

Дайтон дождался, когда огонь ослабнет, и разрядил пачку своей винтовки, стреляя сначала сквозь брезент, по интуиции, а затем - в виднеющиеся сквозь дыры смутные движущиеся силуэты. Кажется - в кого-то попал... Снова выметающий град пуль сверху, заставляющий прижаться к стенам, но больше в грот никто не прыгал - видимо, враг уяснил, что внутри засели вооруженные люди, ожидающие нападения и не склонные к истерикам. Однако, будь у нападающих гранаты, все бы кончилось быстро. Значит, - больше нет, и самих их, - мало.

Дайтон рванулся вперед, ударил по подпорке палатки, от чего она накренилась и завалилась вперед, и не обращая внимания на пули, полетевшие в него, вырвался наружу. Он был уверен, во-первых, что врагов немного, а во-вторых, отчего-то решил, что за ним непременно, как бывало в молодости, рваной цепочкой дернут остальные, чтобы в одном броске "съесть" разделяющую их с врагом дистанцию, и вымести его плотным огнем из всего штатного...

На улице он разглядел всего двух раненых, которые корчились возле входа - к его радости, своим нервным огнем он достал обоих. Для верности разбил им головы прикладом, быстро заскочил за край окопа ближайшей огневой точки, где наткнулся на уже чуть задубевший труп солдата-часового. Лихорадочно сорвал патронташ с его пояса, быстро пристегнул себе, поспешно зарядил оружие, чуть трясущимися пальцами вынув холодную патронную пачку из кожаной ячейки...

Он не остался незамеченным, - сверху и сзади КНП застучали пистолеты-пулеметы, и вокруг засевшего в ячейке генерала защелкали тяжелые пули. Дайтон вжался за бруствер, стараясь не высовываться, и лихорадочно соображал, как быть дальше.

Через минуту с тропы, ведущей к гаубичной батарее, послышались шаги, и громко отданные команды: "Подавляющий на позицию пулеметов! Группа маневра, гранаты к бою!". Защелкали винтовки, к ним присоединилась пара "бобби" сержантов, прикрывая перебежки передовой группы. Похоже, подтягивалось подкрепление, и Дайтон воспрял было духом... Сейчас подойдут и горные стрелки резерва Громли, стоящие на позиции справа, и нападающих зажмут в смертоносные клещи. Вряд ли стрелки будут рисковать, - скорее постепенно выдвинуться вперед, маневрируя огнем, и простреливая все участки, где мог скрываться враг. Главное продержаться до того, как можно будет войти с ними в контакт - а то еще пристрелят сгоряча...

Однако все шло не так гладко. Когда на левом фланге огонь усилился до максимума, и бойцы стали неспешно наступать на гранатный бросок под прикрытием двух ручников, прямо рядом с КНП полутьму разорвала яркая вспышка, скалы заволокло сизым дымом и остро запахло пироксилиновым порохом. Шесть огненных стрел пролетели под небольшим углом к земле над тропой, за ними еще шесть, и врезались в камни как раз туда, где мелькали фигурки гвардейцев и всполохи пулеметных очередей. Там со звонкими щелчками разорвались снаряды, и стрельба немедленно прекратилась, только гулкое эхо еще несколько мгновений разносило сочный звук хлопков. А спустя секунду, над ущельем прозвучал одинокий и заунывный стон непереносимого страдания, непроизвольный крик болезненно и тяжело раненного солдата...