Авгур

Глава 7

В Ростов приехали рано утром, без нескольких минут шесть. Стояли долго. Андрей как сомнамбула бродил по перрону, ежился и зевал во весь рот. Полюбовался витриной запертого киоска, посмотрел снаружи на свой вагон - выцветшая зеленая краска, линялые занавески, неистребимый плацкартный запах. Народу на перроне было немного - пассажиры дрыхли без задних ног, и Андрей им тихо завидовал.

Накануне он, распрощавшись с мамой и с Анькой, залез на полку и часа три ворочался с боку на бок, вспоминая события прошедшего дня. Перед ним опять вставали откормленные рожи бандитов и силуэт мурены между домами, и бесцветное известковое небо. Задремав на минуту, он опять открывал глаза, когда вагоны лязгали буферами, и бессмысленно таращился в темноту. Ему до сих пор не верилось, что все это происходит реально. Что отъезд (а точнее, бегство) из города - это уже не абстрактная перспектива, а свершившийся факт. И он уже не проснется в комнате с книжной полкой и письменным столом, скрипящим от старости, и не сможет определить время по движению солнечного луча на обоях. И не заглянет в толстую подшивку 'Техники - молодежи', которую заботливо собирал. И мячик за шкафом окончательно сдуется - если, конечно, мама не выбросит его раньше...

Пыльный райцентр с родной девятиэтажкой и школой ?4 давно растаял за горизонтом и с каждой секундой удалялся еще на десяток метров; мачты освещения вдоль путей равнодушно заглядывали в немытые окна, и Андрею казалось, что размеренный стук колес складывается в короткую фразу, которая повторяется без конца: 'Теперь один. Теперь один. Теперь один...'

А после полуночи, где-то за Армавиром, в вагоне зажегся свет, и зашли менты с автоматами. Они лениво двигались между полками и требовали предъявить документы. Андрей испугался, что сейчас обнаружится отсутствие заветного штампа, и начнется бесконечное разбирательство. Но товарищ в фуражке пролистал эту страницу, не глядя, - его интересовала только прописка. Узнав, что Андрей едет не из Назрани и вообще не из Ингушетии, мент вернул ему паспорт и пошел дальше. Зато в соседнем 'купе' (или как это называется в плацкартном вагоне?) патруль задержался минут на десять. Там сидели орлы, похожие на молодых ваххабитов, которые только что сбрили бороды и решили смотаться в отпуск. Патрульные подсели за столик и начали хитрую беседу с намеками ('В армии служили? - Нет. - Почему? - У нас там не призывают. - А в другую армию? Тоже не призывают? - В какую другую?..'). Джигиты старательно улыбались и делали вид, что намеков не понимают. Потом их вывели в тамбур. Там, очевидно, у горцев нашлись еще какие-то аргументы, потому что скоро они вернулись и, как ни в чем не бывало, растянулись на своих лавках. Лампы в вагоне снова погасли, колеса все так же мерно стучали, и Андрей, наконец, уснул на пару часов.

Проснулся в несусветную рань. Вздохнул, посмотрел в окно и сразу же увидел такое, что захватило дух. Поезд выбрался на мост через огромную реку. В исполинском зеркале отражалось ясное небо, еще не успевшее утратить прохладную синеву. Солнце едва поднялось над линией горизонта, и его свет растекался по воде расплавленным золотом.

Это был Дон...

И вот теперь - вокзал Ростов-главный, время стоянки - 57 минут.

Андрей взглянул на часы, но минутная стрелка словно примерзла к месту. 'Тебе-то куда торопиться, дурень?' - спросил он сам себя и не нашел ответа. Но лучше уж ехать в полную неизвестность, чем тупо стоять на чужом вокзале.

Из поезда вылез тщедушный дядя с вислыми усами и помятым лицом, похожий на казака-недомерка. Он тащил огромную сумку, слегка шатался под ее тяжестью и обводил окрестности мутным взглядом. Андрей, присмотревшись, узнал соседа, который занимал полку прямо под ним. Когда Андрей вчера поднялся в вагон, мужик уже спал богатырским сном, источая водочный запах. Ага, значит, он до Ростова ехал, а не до конечной? Ну и прекрасно, нехай гуляет - теперь внизу можно раздвинуть столик и посидеть как цивилизованный человек. Лишь бы на место 'казака' никто не пришел.

Андрею вдруг захотелось есть - резко, в один момент, как собаке Павлова, до которой донесся звон колокольчика. Он шагнул в тамбур и пошел по вагону, стараясь не задевать головой свисающие конечности. Ну-ка, что тут у нас? Мама, конечно, сунула курицу - а чего еще ожидать от сотрудницы ООО 'Гребешок'? Даже в фольгу завернула - классика. Молодая картошка с маслом в стеклянной банке, огурцы, два желтых яблока, хлеб - аж полбатона порезала. Так, а Анька что положила? Яйца вареные, пирожки... Сама пекла, что ли? Когда успела? Хотя нет, она говорила - бабушка. Да уж, старушка не мелочилась - каждый пирожок размером с лапоть, если не больше. С капустой, вроде бы, и с повидлом. Блин, куда ему столько? Поделиться с кем-нибудь, что ли?