Авгур

Почти все окна в доме давно погасли, и бетонные корпуса безмолвно чернели, нависая над опустевшим двором. В доме было девять этажей плюс чердак, а пятиэтажка, за которую закатилась луна, стояла немного дальше. Помятая 'шестерка' приткнулась у подъезда, где жил Андрей, а рядом на асфальте блестела пивная банка. В зарослях травы у трансформаторной будки однообразно стрекотали цикады. Это звук волновал, как телефонный звонок, пришедший из неведомых далей: снимешь трубку - и тебя позовут в дорогу, в конце которой все желанья непременно исполнятся. И от этого ожидания чуда у Андрея на миг перехватило дыхание, и он запрокинул голову, жадно глотая остывающий воздух. Над крышами сияло созвездие Ориона, и ковш Большой Медведицы склонился над горизонтом.

И только теперь Андрей окончательно осознал, что сегодня - последний вечер привычной жизни. Что бы там ни случилось на выпускном, ничего уже не будет как прежде. Школа закончилась, товарищ Сорокин, и надо что-то решать.

К своему стыду, Андрей не имел ни малейшего представления, чем он займется после получения аттестата. Временами он завидовал Пашке, который твердо знал, что будет учиться на юридическом, поскольку так распорядился отец. У папаши имелись связи в Москве, причем не где-нибудь, а в оборонном НИИ, которое занималось ракетами (метро 'Отрадное', с гордостью подчеркивал Пашка, которого этот факт впечатлял, почему-то, больше всего). По какой причине ракетный 'ящик' нуждается в юристах, а не в конструкторах, оставалось для Андрея загадкой, но Пашкиному отцу было, безусловно, виднее. А Танькина мама, работавшая врачом в санатории, усиленно зондировала почву во владикавказском мединституте, который с недавних пор именовал себя академией.

Вообще, в последние годы все учебные заведения, о которых слышал Андрей, как по команде обрели многозначительно-помпезные имена. Свой университет был теперь буквально в каждом райцентре. Сельхозтехникум по соседству превратился в аграрный колледж. И даже ПТУ, где готовили штукатуров, преобразилось, словно гадкий утенок, явив миру вывеску: 'Строительно-художественный лицей'. Но, к великому сожалению Андрея, ни один из этих оазисов сокровенного знания до сих пор его не прельстил.

- Что, Сорокин, на звезды смотришь?

Сердце екнуло, как всегда в последнее время, когда он слышал голос Оксаны. Ксюха-Ксюшенька, с самого детства в одном подъезде, как же ты расцвела! Она, впрочем, и в нежном возрасте была словно куколка - но не пустоглазая заокеанская Барби, а такая... сразу чувствовалось, что наша. И коса у нее была - тугая, темная, почти черная. 'Смотри, Андрюшка, какая тебе невеста растет', - любила повторять мама. Андрей сначала смущался, потом привык и отвечал дежурной улыбкой - спасибо, мол, шутку принял и оценил. Но однажды столкнулся с Оксаной утром по пути в школу - и понял, что шутки, похоже, кончились. Ее хохляцкая красота вдруг утратила детскую невинную мягкость, длинные ножки притягивали взгляд как магнит и каблучки вызывающе цокали по асфальту. А еще она распустила косу, и теперь на спине лежал пушистый невесомый ковер. Ксюха и не думала красить или как-то еще уродовать свое темно-каштановое богатство, позволяя ветру играть с ним, пока она легко шагает по улице.

Андрей готов был смотреть на нее часами - но тут его ждал один крайне неприятный сюрприз. Рядом с Оксаной как-то незаметно образовался Руслан из параллельного класса. Орел молодой, прямо как из того романа. Или из стихотворения? В общем, неважно. Был он примерно того же роста, что и Андрей, но при этом килограммов на десять, а то и на пятнадцать потяжелее. И это был не сытый благородный жирок (как, например, у Пашки-Пельменя), а гибкие спортивные мышцы, которые рельефно перекатывались под майкой и очень раздражали Андрея. Самое обидное, что этот самый Руслан не был тупым качком, а совсем даже наоборот. Он удачно и остроумно шутил, отлично разбирался в машинах, играл во все мыслимые спортивные игры и даже тренькал на разбитой гитаре - не слишком умело, но девушкам явно нравилось. Мерзкий тип, в общем, чего уж тут говорить.

И сейчас, конечно, без Руслана тоже не обошлось. Он стоял рядом с Ксюхой и доброжелательно ухмылялся. Потом, протянув Андрею руку, спросил:

- Как сам?

А Ксюха насмешливо уточнила:

- Опять в беседке лавку полировал? Как обычно, кучкуетесь вокруг Танечки?

Она произнесла это таким тоном, что сразу становилось понятно - Танечка не котируется. И даже рядом не стояла, если говорить прямо. Как рубль после дефолта по отношению к доллару. Андрей пробурчал:

- Это Пашка вокруг кучкуется. А я просто мимо шел.

- Ну да, конечно. Мимо он шел, - Оксана рассмеялась и откинула волосы непередаваемо-изящным движением. Потом сказала:

- Ладно, Русик, пора уже - матушка сегодня просила пораньше быть.

- Чего так? - спросил Руслан.

- А, не знаю. Что-то сказать хотела.

- Ну, пора так пора. Пойдем, - он взял ее за руку, собираясь вести к подъезду, но Ксюха неожиданно возразила:

- Не, ты иди уже. А меня, вон, Андрей до двери проводит.