Ave commune!

– Вот видишь в чём сила веры в идею коммун! – по-больному радостно возопил Форос. – Он отдал своё здоровье, потому что я это ему сказал. Если у нас правят людское коллективное решение, то это значит, что он разбился по его воле. Если бы я не был народом, точнее совокупностью его воли, то он бы не сделал это. Не бойся…

Давиана одёрнули смешанные чувства. Впервые он видит такое могущество и силу, абсолютную власть слова партийного иерарха. Ни Культ Государства, ни Церковь в Рейхе не обладают такой властью, а здесь, тот, кто равен всем и в то же время возвышен, потому что… выражает волю многих? На секунду юноша задумался – «а не бред ли это?» и исторгнул эту мысль, отбросил в сторону, как преступную. Фибры души взволновал вопрос правильности такого поступка и приказа, так же, как и штиль на море волнует тяжёлую серую парусину… никак.

«Почему он поступил так? Почему разбился по первому приказу?» – Вот какие вопросы бегают по уму юноши. – «Фанатизм? Пропаганда? Или он реально выражает волю народа?»

Давиан погряз в десятках различных мыслей, которые оканчивались только возвышением идеалов Коммун и партийной властью, но ничего о том, что такое поведение ненормально. Будь тут Пауль, он бы сказал, что всё это похоже на тоталитарную секту, на деструктивный культ, проникший в сами души людей и разъевший их, он выел сознание вездесущей пропагандой и системой наказания, здоровый дух выхолощен, вместо него только поводок, связывающий человека и Партию, так же как и собаку с хозяином.

– Ладно, ты пока осмысляешь силу партийного слова, я расскажу, выдам благую информацию о структуре территориально-партийного управления, – механический тихий голос вернул Давиана из размышлений к действительности.

– Кстати, я так и не могу понять,… а почему Империя? – решил спросить Давиан. – К чему такое название для гос… страны?

– Ох, – металлический скрежет ознаменовал тяжёлый выдох. – Выслушай меня сначала, а потом ты сам всё поймёшь, юноша.

– Хорошо, я готов слушать мудрость вашу.

– Самая главная структурная единица – это Улей, который является местом проживания для партийцев и правит им глава исполнительно-партийного комитета Улья. Так как весь народ улья входит и в отделение Партии по улью, то помимо власти народной на него распространяются и оперативно-партийные директивы, которые принимаются к исполнению.

– То есть помимо управления посредством постоянных выборов и голосований есть и когда отдельные люди отдают приказы?

– Да, но не приказы, а… «указания народного характера», я бы сказал. Старшие партийцы – это аккумуляторы общественного согласия, а поэтому каждое их действие или распоряжение трактуется как… да ты и сам понял.

– А к чему это? – Давиан сложил руки на груди, повернув голову в сторону площади. – Я имею в виду, зачем гнать всех в Партию?

– Хм, – задумался Форос. – Понимаешь, это помогает избежать определённой возможности… контрреволюции. Народ не будет бунтовать против Партии, если он ей является, ибо это всё равно, что восстать против себя.

Ещё одна замысловатая формула управления для Давиана. Его разум наполнен противоречиями, порождёнными сложившейся действительностью – с одной стороны тут всё делается с дозволения народа, который установил тотальный контроль над всем, но в то же время и Партия владеет всем, вплоть до общественного мнения. Старшие Партийцы хоть и равны, но возвышены.

«Так кто здесь правит?» – Задаёт мыслимо себе вопрос Давиан. – «Народ или Партия?» – и тут же вспоминает, что одно является другим, и власть одного элемента означает одновременно и власть второго.

Согласие народа на любое действие власти – утопический элемент идеального строя, тут доведён до абсолюта, но в то же время сильные управленческие механизмы, частица утопии противоположного типа тут тоже есть. Для Давиана это похоже на некую странность и ему начинает казаться, что здесь таится нечто тёмное и пугающее, слишком мало он понимает, о том, как в этом месте всё устроено.

– Хорошо, а что составляет эти улья? – спрашивает юноша, отгоняя молчание. – Это города старого типа?

– Нет. Старые города были разрушены или переделаны, – посох в руках Фороса лёг на плечо. – Великие партийцы, стоявшие у истоков Директории Коммун, посчитали, что в новом дивном будущем не будет место тому, что опрокинуло наш мир в прошлом в формации неофеодализма.

– То есть? – лик парня исказился в лёгком неприятии. – Вы разрушили все старые города, где расположилась Директория?