Аватар судьбы

Ее везли другим самолетом, тоже «бизнесом», но с меньшими предосторожностями, чем Данилова. Конвоиров было также двое, но пистолетов они не доставали и наручники в полете расцепили. Даже дали поесть и кофе выпить. А перед посадкой «браслеты» надели, по трапу раньше всех пассажиров вывели, посадили в микроавтобус, подкативший прямо к трапу, и куда-то повезли. А куда, она не знала, потому что окон в той части автобуса, где она находилась, предусмотрено не было.

Столица встретила их, судя по гулу двигателей и скорости движения, пробками. Впрочем, иногда микроавтобус крякал или включал сирену, и тогда движение ускорялось. Наконец, после долгого и мучительного – как всегда в Москве – переезда, они куда-то прибыли. Дверцы автобуса раскрылись, ей помогли выбраться, что не так-то удобно в наручниках, а потом быстро ввели в какой-то дом. За те три-четыре секунды, что Варя находилась на улице, она успела вдохнуть воздух (довольно чистый, загородный), бросить взгляд и оценить: они на пороге особняка – скорее всего, госдачи, потому что на углу дома маячит охранник и вдалеке, возле уродливого бетонного забора, – еще один. Ее ввели внутрь и быстро протащили по коридору, и уверенность, что ее доставили на чью-то официальную дачу, только окрепла: в частных домах нет столь безликих пространств, и не стелют под ноги ковровую дорожку с латунными держалками. Конвоировали ее люди в штатском – тоже двое, один впереди, один сзади, – но не те, что везли из Яранска. Наконец они вошли в приемную, довольно державного вида, со столом и местом для секретаря – однако теперь пустующим. Перед дверью первый вертухай скомандовал: «Руки!» – она протянула, он расстегнул «браслеты», а потом распахнул перед ней двери, ведущие в кабинет – одну, а сразу за ней вторую.

Варя вошла в кабинет, большой и унылый, как роман, получивший литературную премию. В дальнем углу, за огромным полированным столом, сидел и быстро просматривал какие-то бумаги человек с державной лепкой лица. Девушка за телевизионными новостями особо не следила, но хозяина узнала: то был, как считалось, четвертый-пятый человек по влиятельности в стране, заместитель главкома Совета национальной обороны, звали его Павел Андреевич Сухотин, и был он, если судить по двум-трем обмолвкам Петренко, не кем иным, как куратором их комиссии.

Наконец хозяин отвлекся от бумаг и скомандовал:

– Подойди, – звук и интонация его голоса были такими, что хотелось слушаться. Больше того, трудно было ослушаться. И вместо жалоб и пеней, почему ее схватили и доставили сюда в наручниках, Варя молча приблизилась к столу. И тогда хозяин тихо-тихо спросил: – Ты присягу давала? – И, не оставляя времени ответить, продолжил: – Ты знаешь, что в военное время тебя бы расстреляли на месте? Как дезертира и предателя Родины?!

Невозможно было объяснить ему, что она (в ее понимании) спасала Родину – и, возможно, все человечество.

– Так что благодари бога, что у нас пока не война. И тебя всего лишь разжалуют, майор Кононова, и предадут суду военного трибунала.

– За что? – пискнула она. Голос изменил ей и прозвучал, к сожалению, довольно жалко.

– Раз – разглашение гостайны. Два – самовольное оставление места службы. Наконец, госизмена. По совокупности получишь лет пятнадцать строгого режима, с конфискацией имущества. Вернешься из колонии старухой, без единого зуба, с туберкулезом и сифилисом. И полюбовника твоего посадим – как его там, – он заглянул в бумагу перед собой, – гражданина Данилова.

– Его-то за что? – пробормотала она.

– Найдем, за что, можешь не сомневаться. Полный букет экономических статей наберем, от заведомо ложной рекламы до лжепредпринимательства и уклонения от уплаты налогов. Не говоря о том, что он контактировал с установленным сотрудником западной спецслужбы. А ты? Ты через Данилова передавала секретные сведения оборонного характера американскому агенту Макнелли?

И тут, в какой-то момент – довольно парадоксально, но факт – чем больше пугал ее Сухотин, тем меньше ей становилось страшно. «В комиссии мне, совершенно ясно, больше не работать, – отчетливо подумала она. – А все остальное… Врешь, не возьмешь! Не станет Павел Андреевич заморачиваться, дела́ против нас с Алешей возбуждать! Да и мы далеко не все свои козыри на стол выложили».

И она вспомнила, как вчера вечером – неужели это было только вчера? – едва Ефрем наладил спутниковую связь, они перекинули снятый им возле провала «репортаж» с его телефона на спутниковый. Потом последовала короткая дискуссия, кому переслать материал. «Может, Петренко?» – неуверенно предложила Варвара. Однако Данилов отрезал категорически: «Ни в коем случае». – И они отправили информацию даниловскому импресарио Сименсу со строгим указанием: предать сведения гласности, если с ними обоими или с кем-то одним что-то случится.