Аванпост

Я старался не рассмеяться, но ее суровое выражение лица было слишком милым, и улыбка сорвалась с губ. У Эллы были мои темные волосы, но в остальном она была крошечным клоном Сабрины. Личностью и всем остальным.

— Все будет хорошо, — сказал я ей. — Ты выбрала одежду?

Она кивнула и улыбнулась, обнажив два отсутствующих передних зуба.

— Мама сказала, что на этот раз я могу взять свой собственный чемодан.

— Ладно. Мы загрузим его завтра.

— Ты не забудешь захватить мою книгу?

Я кивнул.

— Да, я захвачу твою книгу.

— А картинку, которую я нарисовала для бабушки и дедушки?

— И картинку.

— А мой фильм для самолета?

— Да, и твой фильм. Мы возьмем все это завтра. А теперь пора спать.

— Хорошо, папочка. — Она поднесла руки к щекам и вздохнула. Ее прекрасные зеленые глаза смотрели на меня так, словно я завис над луной. Я надеялся, что даже когда она вырастет, она всегда будет так смотреть на меня.

— Спокойной ночи, принцесса. — Я еще раз поцеловал ее. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, папочка.

Я выключил фиолетовую лампу рядом с ее кроватью и, выходя закрыл ее дверь, прежде чем пройти по коридору в комнату мальчиков. Мне нравилось, что все дети были внизу. Раньше, когда они были младенцами, они жили наверху, но теперь дополнительная комната наверху предназначалась для гостей. Это давало детям больше пространства, а нам с Сабриной — больше уединения.

— Пейтон, Таннер, — позвал я, входя в их комнату. — Пора спать.

Близнецов нигде не было видно.

— Мальчики. Перестаньте прятаться. — Это было их новое занятие. Они не смогли бы усидеть на месте или промолчать за обеденным столом, даже чтобы спасти свои жизни, но, когда дело доходило до того, чтобы спрятаться, они были молчаливы, как мертвецы.

Я дал им минуту, но, когда они не появились, я начал считать.

— Один. Два. Тр…

Два маленьких четырехлетних мальчика начали смеяться. Таннер вылез из чемодана, стоявшего на полу. Пейтон высунулся из щели между матрасом нижней койки и стеной. Я покачал головой и уставился в пол, чтобы скрыть улыбку.

Мои мальчики были не маленькими для своего возраста, но, чтобы спрятаться, они могли забраться в самые труднодоступные места, какие только можно вообразить. Сабрине не нравилось, что они прятались от нее, поэтому я не хотел их поощрять, но в то же время на меня всегда производили впечатление их новые укрытия.

— Кто сегодня на верхней койке? — спросил я.

— Моя очередь! — крикнул Таннер, взбираясь по лестнице на верхнюю кровать. В прошлом году я соорудил им сложную двухъярусную кровать в комплекте с лестницей и железными перилами, но поскольку им обоим так нравилась верхняя кровать, мы заставляли их меняться каждую ночь.

— Папа? — спросил Пейтон, забираясь под свое голубое одеяло. — Когда мама вернется домой?

— Позже вечером, приятель. Она гуляет с твоими тетушками.

Раз в месяц Сабрина встречалась с Фелисити, Мейзи и целой группой женщин в спа-салоне Прескотта на девичнике. Она приходила домой с шикарными ногтями на ногах и пьяная от вина, что означало, что позже мне повезет. Мне везло большинство вечеров, но, когда она была навеселе, она позволяла мне проявить творческий подход.

— Элла говорит, что мама будет злиться на тебя, — сказал Пейтон.

— Я знаю, — пробормотал я.

— Завтра начинаются икулы! — закричал Таннер, подпрыгивая на своей кровати.

— Каникулы. С Кан. Кан-икулы.

— Кааааникулы.

— Хорошая работа. — Сначала я подоткнул одеяло ему, а затем наклонился, чтобы подоткнуть Пейтону. — Вы, ребята, ведите себя тихо и немного поспите, чтобы у вас было много энергии для завтрашней поездки. Хорошо?

— Хорошо, папочка! — подхватили оба. Сегодня ночью они не собирались вести себя тихо. Они могли разговаривать друг с другом часами, останавливаясь только тогда, когда их маленькие тела физически погружались в сон.

— Люблю тебя, Пейтон. Люблю тебя, Таннер.

— Спокойной ночи, папочка!

Я закрыл дверь, и началось хихиканье.

— Мы будем кататься на американских горках! — крикнул один из них, в то же время другой сказал: — Дедушка сказал, что возьмет меня на сафрари!

Покачав головой, я оставил их в покое и пошел на кухню за стаканом воды. Бун лежал на своей кровати, не сводя глаз с двери в гараж. Он будет оставаться в таком состоянии до тех пор, пока Сабрина не вернется домой.

— Опять хандришь? — спросил я его.

Он не пошевелился, даже не моргнул.

Я фыркнул, хмуро глядя на свою бывшую собаку. Он бросил меня в пользу моей жены и детей. Лучший друг человека, черт возьми. Теперь Буну было на меня наплевать. Если Сабрины не было дома, он был занят Эллой и мальчиками.

Выключив несколько ламп, я вернулся в комнату мальчиков, напомнив им, чтобы они вели себя тихо, прежде чем начать подниматься по лестнице. Направляясь в нашу спальню, я рассматривал фотографии в рамках, висевшие в коридоре. Сабрина продолжала наращивать коллаж, начатый Мейзи, заменяя старые фотографии новыми и добавляя еще пару рядов рамок. Но даже с учетом дополнений черно-белые изображения по-прежнему сосредоточены вокруг одной цветной фотографии.

Нашей свадебной фотографии.