Авалон. Возвращение короля Артура

— Нет. Молодой маркиз не сдался без боя, — продолжал Эмрис, неторопливо перемещаясь по кабинету. — Он боролся и добился решения: о молодой женщине позаботятся, то есть и она, и ее будущий муж, кем бы он ни был, должны получить дом и работу в поместье. Герцог еще не знал, что Элизабет беременна. Нехотя, но он принял эти условия, после чего маркиз разыграл свою последнюю отчаянную карту во этой игре. Он уговорил своего старого друга, чтобы тот фиктивно женился на его женщине.

— Джон Стюарт, — пробормотал Джеймс, когда последняя часть головоломки встала на место.

— Именно. На сцене появился человек, которого ты считаешь своим отцом. Я не знаю условий этой сделки: может быть, речь шла о деньгах, а может, нашелся какой-нибудь другой стимул. Но, зная людей, участвовавших в этом, скорее думаю, что Стюарт действовал из дружеских побуждений и искреннего уважения к Элизабет.

Вскоре после того, как все условия были соблюдены, у герцога случился небольшой инсульт. Это воодушевило молодежь. Никто не ожидал, что ситуация затянется, а после неминуемой смерти старого тирана все вернется на круги своя.

В конце концов, герцогу предстояло сойти в могилу, и тогда маркиз, унаследовавший поместье по праву рождения, мог бы делать все, что хотел. Его другу Джону предстояло отойти в сторону, маркиз собирался воссоединиться со своей возлюбленной Элизабет и воспитывать своего ребенка в соответствии с его положением. В этом была суть. Авантюрный план, казалось, близился к благополучному завершению, но риск оставался, прежде всего для ребенка. Его права в том случае если он явится на свет раньше, будут поставлены под сомнение. Но молодежь готова была рискнуть. Их план, несмотря на все его недостатки, мог бы сработать.

Да вот беда: герцог не спешил на тот свет. Он пережил еще два удара, и хотя каждый из них надолго укладывал его в постель, железное здоровье помогло ему выкарабкаться, отправив сына в глубины черного отчаяния и депрессии. Можно себе представить состояние маркиза: рядом любимая женщина живет с его лучшим другом под крышей, которую он сам же им предоставил. Он может видеть ее, разговаривать с ней, любить на расстоянии, но он не может даже коснуться ее, обнять, заняться с ней любовью, наконец, как подобает мужу. Со временем Элизабет рожает сына — его сына, — а он не может сделать для мальчика ничего сверх того, что подобает сделать лорду для ребенка арендатора. Герцог бдительно за ним присматривает.

Джеймс с усилием сглотнул.

— Вы хотите сказать, что моя мать… что она стала женой Джона Стюарта, еще будучи замужем за маркизом? Это что — двоеженство?

— Эй, полегче, Джимми, — остановил его Кэл. — Давай дослушаем.

Эмрис покачал головой.

— Настоящего аннулирования нет, значит, не было и настоящего брака.

— Тогда что? Прелюбодеяние? — вскричал Джеймс.

— Нет, не прелюбодеяние. — Эмрис не обратил внимания на его возбуждение. — Нет, мы имеем дело к красивой жертвой Джека и Элизабет. В каком-то смысле это самая необычная часть, — сказал Эмрис, и в его голосе появились нотки уважения, почти благоговения. — Выбрав на роль подставного мужа Джона Стюарта, маркиз не ошибся. Он выбрал настоящего и верного друга. Джон жил с прекрасной Элизабет в платоническом браке. Он был — и ты это прекрасно знаешь, — глубоко религиозным человеком, и его нельзя было сбить с пути, который он считал правильным. Он высоко ценил свои убеждения и не стал бы торговать ими.

Джеймс кивнул. Да, он хорошо знал отца.

— Кроме того, надо помнить, что все действующие лица ожидали, что герцог умрет со дня на день, и эта надежда вселяла в них терпение. — Эмрис печально покачал головой. — Но действительность гораздо менее предсказуема, чем мы себе представляем. Порой наши ожидания и реальность можно сравнить с ярким пламенем и остывшим пеплом.

— Ну и что же произошло в конце концов?

— А ты не догадываешься?

–Джеймс, ну что ты спрашиваешь? Сам не помнишь? — воскликнул Кэл. — Я и то помню!

Память мгновенно унесла Джеймса в раннее детство. Он смутно помнил маркиза, тот как-то разговаривал с отцом во дворе, а вокруг него вились три или четыре собаки. И герцога он тоже помнил — грозного деспота с тростью с медным набалдашником, полного решимости сделать всех такими же несчастными, как и он сам. Вглядевшись в прошлое, он понял, что разрушило план.

— Маркиз умер, — тихо произнес он.

Кэл откинулся на спинку стула, одобрительно кивая.

— Да, так и случилось, — подтвердил Эмрис. — Однажды ночью на перевале Глен Ши его машина слетела с дороги — и он умер через два дня, оставив жить своего отца герцога, а жену и маленького ребенка на попечении своего друга. — Эмрис помолчал, словно рассматривал трагическую сцену, случившуюся много лет назад. Потом, стряхнув с себя оцепенение, он продолжил: — Дальше события могли пойти по одному из нескольких сценариев. Твоя мать и Джон Стюарт были за то, чтобы признаться и встретить неизбежные последствиями. Я отговаривал их от этого…