Авадон

– Вы из банка? У меня есть еще месяц до квартальной выплаты по векселю. Нет, не похоже, чтобы вы были из банка, – быстро проговорила она. – Шпик? Меня уже допрашивали легавые. Или вас подослала мадам Лукреция? Я же сказала, что все в порядке! – почти выкрикнула она а потом забормотала: – И это никак, никак не отразится... – Альбина осеклась, схватила бокал с коньяком и осушила в один глоток.

Ее передернуло, глаза снова расфокусировались и съехали к переносице. С видимым отвращением Альбина загасила сигарету.

– Тогда остается один вариант. – Язык ее чуть заплетался. – Вас прислал доблестный фельд-полковник Шварц. А?! – с пьяным торжеством воскликнула она. – Я угадала? Ну признайтесь же, я угадала?!

– Я бы хотел осмотреть кабинет господина Петерсена, – тихо, но с нажимом сказал Лимек.

Было ли дело в коричневых сигаретках, или их сочетание с алкоголем дало такой эффект – а может быть, у Альбины просто сдали нервы после похорон – но она безропотно проводила Лимека на второй этаж и распахнула перед ним массивную дверь в конце коридора.

– Я вас оставлю. Когда закончите, сможете найти меня в моей комнате. Это напротив.

О таком Лимек и не мечтал. Притворив за собой дверь, Лимек сунул руки в карманы и огляделся.

Если на первом этаже особняка, в прихожей и гостиной, мебель вполне соответствовала возрасту и виду дома – старинная, потемневшая, с благородной патиной на медных ручках и неотъемлемой паутиной под диваном, – то кабинет инженера, расположенный в угловой комнате с эркером, был обставлен предельно скупо и функционально. Два книжных шкафа, сосновый стол, стул, кульман, приемник пневмопочты – все это выглядело настолько казенным и безликим, что Лимек не удивился бы, обнаружив инвентарный номер Политехникума на любом из предметов. Из общей картины выбивалась только выложенная синими изразцами печь с чугунной заслонкой.

Покачавшись с каблука на носок и обратно, Лимек еще раз обвел взглядом кабинет. Окна эркера плотно зашторены. Шкафы закрыты. Стол девственно пуст. Любой обыск, как учили много лет назад в Академии, следует начинаться с поверхностного осмотра. Потом можно переходить к движению по спирали вдоль стен; этот способ еще называют «методом улитки»...

В книжных шкафах инженер Петерсен держал полные собрания сочинений античных авторов – от Аристотеля до Еврипида. Вытащив пару томиков, Лимек обнаружил плоскую бутылку с дешевым коньяком. Остальные книги так прочно склеились между собой кожаными переплетами, что было ясно – их не доставали из шкафа с того самого дня, как туда поставили. В некоторых даже страницы не были разрезаны.

Кульманом, судя по слою пыли, не пользовались месяца два, а то и три.

Оставался стол. Четыре ящика: в нижнем – пусто, во втором снизу – тоже пусто, только валяется оторванная пуговица, в третьем – точилка для карандашей и щепотка опилок. В верхнем ящике был замок, и Лимек полез за отмычками, но ящик оказался не заперт. В нем лежала расчетная книжка за электричество. В прошлом месяце П.Петерсен использовал четыреста тридцать два киловатт-часа. К оплате – двести семьдесят шесть талеров, включая аванс.

Ого, мысленно присвистнул Лимек. Чертежи, говорите? Похоже, дело зашло дальше чертежей. Как там? «Тестирование аппарата Петерсена поручено мастеру-наладчику Мёллеру». Но инженер не удержался и решил проверить аппарат дома... По-хорошему, следовало бы прошерстить весь особняк, от подвала до чердака – только Лимек не знал, что именно искать. И потом, это уже наверняка сделали трискели, например, во время сегодняшних похорон. Трискели – известные мастера по части негласных обысков... Интересно, кто такой упомянутый Альбиной фельд-полковник Шварц?

В задумчивости сыщик подошел к окну и отдернул штору. Зря: окна кабинета инженера Петерсена выходили прямо на Бездну.

Из-за того, что особняк стоял на одном из холмов Бельфегора, а кабинет располагался на втором этаже дома, ничто не заслоняло горизонт, где пасмурное зимнее небо сливалось с лиловым заревом вечного заката. Вздрогнув, Лимек быстро задернул штору.

Бр-р, ну и семейка. Дочка любит прогуливаться по Набережной, а папенька в часы раздумий созерцает эманации Бездны прямо из окна кабинета. Точнее, созерцал – пока не наложил на себя руки. Дочка тоже пыталась, но безуспешно...

Повинуясь старой привычке доводить дело до конца, Лимек прикоснулся ладонью в керамическому боку печки (холодная), присел на корточки и открыл заслонку. Внутри лежала горка свежего бумажного пепла. Перед тем, как свести счеты с жизнью, Персиваль Петерсен сжег все бумаги из письменного стола.

Интересно, обрадует этот факт Ксавье и Валлендорфа или наоборот, огорчит? Впрочем, спешить с докладом не следует. Остался еще мастер Мёллер.

Лимек вышел из кабинета в узкий и темный коридорчик, пол которого устилал очень толстый, скрадывающий все звуки ковер. Справа была лестница, а прямо – дверь комнаты Альбины. Уйти, не попрощавшись, было бы невежливо.

– Госпожа Петерсен? – Лимек постучал в дверь. – Я закончил, госпожа Петерсен...

– Заходите, не заперто, – отозвалась она.