Ава

Трость хороший инструмент, чтобы вбить в голову горький урок.

Уилл резко выдернул из зубов Авы скомканную майку, опять схватил за волосы и подтянул вверх. Девушка машинально вытянулась и кое-как выпрямила горящую адовым пламенем спину.

— Будешь еще шкодить, бестолочь?! — рявкнул Уилл.

— Нет, — слабо пискнула Ава и шумно шмыгнула носом.

— Будешь еще лезть ко мне, когда я занят?! — продолжал напирать Марлоу.

— Нет… — совсем сникла Хейз и кое-как попыталась сжаться. Съежиться. Исчезнуть с глаз долой…

— Вот тебе урок на будущее, — подвел черту Господин и отпустил девушку. Она упала вниз, уперев связанные поводком руки в пол.

— Вытяни! — больно ткнув в нее тростью, приказал Хозяин. Ава поспешно выставила руки вперед и прижала ладони к обшарпанному линолеуму.

— Проси прощения! — обрушилось на нее, как гром.

— Простите меня, Господин, я так больше не буду, — жалобно промямлила Ава.

— Будешь впредь слушаться? — процедил Уилл.

— Да, мой Господин, — заверила его она. — Всегда.

— Тогда вот тебе последнее назидание, — жестоко сказал Хозяин и ударил девушку по рукам.

Ее ответный крик еще долго звенящим эхом витал в наступившей после тишине.

Да так и не исчез больше никогда.

После Ава все никак не могла успокоиться и бесконечно плакала, сжавшись в комок на кровати. Уилл не отходил от нее, обнимал и отчаянно пытался напоить водой и успокоительными. Но даже сквозь истерику, Хейз чувствовала с его стороны какую-то отстраненность и скованность, будто бы несмотря на всю заботу, любимый пытался отдалиться от нее. Когда ей наконец удалось унять бесконечные слезы и всхлипы, она поняла, что чувства ее не обманули.

С болезненным спокойствием человека только что пережившего дикую истерику, она неотрывно наблюдала за Уиллом, пока он занимался оставшимися от трости ужасными следами на ее теле, и с горечью замечала ту тяжесть, которая взвалилась на его плечи. Ему было плохо, он пытался не смотреть любимой в глаза и почти ничего не говорил. Да, он изо всех сил старался быть нежным с ней, заботился о ней, но что-то сковало его изнутри и сжало в тугих тисках. Ава догадывалась, что именно, и от этого ей становилось только гаже от всего происходящего и особенно сильно от самой себя.

Закончив, Уилл убрал мазь, собрал аптечку, но сразу не ушел. Он сел на краю постели, повернувшись к Хейз спиной. Несколько минут прошло в гнетущей тишине.

— Больше так не провоцируй меня, пожалуйста, — тихо произнес Уилл, не оборачиваясь. — Я не хочу снова на тебе срываться.

Огромный склизкий ком не позволил Аве отозваться сразу, но, не дожидаясь ее ответа, Марлоу поднялся на ноги и вышел из комнаты. Девушка осталась совсем одна, мучаясь от боли в истерзанном теле и выпотрошенном сердце. На опухших и красных от долгих рыданий глазах навернулись новые горькие слезы.

— В ту ночь он спал на диване в общей комнате, а наутро почти не разговаривал со мной и всячески избегал. Мне хватило ума понять, что он вовсе не злится на меня. Ему было плохо от того, что он сделал со мной. Нельзя так срываться на человеке.

Нельзя бить сабмиссива в пылу гнева, даже если именного этого он хочет и требует.

Есть границы, за которыми игра превращается в банальное насилие.

Мне еще повезло, что трость не повредила кости в руках, так как Уилл очень небрежно меня связал и смотал поводком не только запястья, но и ладони. Толстая кожа отчасти спасла меня от удара, но все равно боль была ужасная, почти невыносимая. А вот на спине и заднице в нескольких местах треснула кожа и пошла кровь. Несколько дней кряду я почти не могла нормально сидеть. Следы на руках прятала под тонкими, но плотными митенками, благо лето в тот год выдалось довольно прохладным и окружающие не задавали лишних вопросов.

Но физическая боль почти ничего не значила по сравнению с той, которая разрывала меня изнутри на части. Я полностью осознавала, как далеко зашла. Пыталась управлять своим Господином, считая, что могу играть с ним в кошки-мышки и ничего мне за это не будет. Моя провокация стала для него последней каплей и вытащила все самое страшное в нем наружу. Ни я, ни Уилл могли бы вовсе никогда не узнать, каким он может оказаться в бешенстве.

Ужасным было еще и то, что именно такого напора с его стороны я и хотела. Грезила о том, чтобы он так же сильно бил меня и втаптывал в грязь… Но осмысленно, контролируя ситуацию. Ведь у доминанта вся власть, моя жизнь и безопасность, и если он вовремя не остановиться, обычная эротическая игра быстро превратится в трагедию.

Но я заигралась, Уилл не сдержался и в итоге мы оба сгорали от стыда и мучились виной за содеянное. Ситуация хуже не придумаешь.