Ава

— И что, говорят, действительно хорошо играет? — чуть сдвинув седые брови, спросил он. Женщина в ответ только снисходительно улыбнулась и неопределенно повела рукой в воздухе.

— Один аспирант жаловался мне, что она с подругами ободрала его как липку, так что, наверное, вполне неплохо, — ответила она и испытующе посмотрела на собеседника. — А что? Думаете достойная соперница?

— Меня уже лет семь никто не обыгрывал, так что вряд ли, — нацепив беззаботный вид, отмахнулся Симмонс. — Хотя мало ли случай за бильярдным столом вместе сведет. Кто знает.

— Больше я с Томом не разговаривала. Мы перестали общаться с друзьями друг друга, только передали через них забытые вещи и все. Иногда мы пересекались, но каждый из нас делал вид, что не заметил другого. По крайней мере я очень старалась. Получалось, к сожалению, не всегда.

Чуть ли не сразу же после нашего разрыва Том начал встречаться с Джуди. Не знаю, испытывал ли он к ней какие-либо чувства на самом деле, но то, что они сблизились, меня не удивило. Джуди оказалась рядом с Томом в очень удачный для себя момент, он ее не винил в нашем расставании, а она его очень хотела. Видимо то, что он может так же по пьяни когда-нибудь изменить и ей, так же, как и мне в свое время, ее ни капельки не смущало. Но их отношения меня уже не касались.

Первое время мне было очень больно видеть их вместе. Сердце разрывалось на куски, когда я замечала их вместе в университете или на студенческих вечеринках, на которые очень скоро перестала ходить. Не могу сказать, что дело было в преданной любви, скорее в растоптанной гордости и честолюбии. Меня, в отличие от Северина, никогда не ослепляли мечты о неверности возлюбленного, да и не имели измены никакого отношения к садомазохистским играм. Меня предали и не важно, кем Том для меня был в большей степени — любовником, другом или господином. Он причинил мне такую боль, в которой я не видела никакого удовольствия. Такую, которую я никогда не ждала, не хотела и никому не простила бы.

Ава замолчала и глубокого вздохнула. Она сидела ближе к изножью кровати, поставив рядом опустевший поднос, который собиралась отнести на кухню, да так и забыла. Лишь смотрела опустевшим взглядом в окно, на позолоченные солнечными лучами и припорошенные снегом темные ветки деревьев да чистое голубое небо и, сама не замечая, теребила рукава домашней рубашки. Все так же сидя у изголовья, Роберт смотрел на нее внимательно и серьезно, но не спешил нарушать возникшую хрупкую тишину. Подождав немного, он едва ощутимо провел ладонью по искрящимся на теплом и ярком дневном свету волосам Авы, и от его почти невесомого прикосновения девушка словно бы очнулась и обернулась.

— Тебе все еще больно? — тихо спросил мужчина, когда она взглянула на него.

— Да не сказала бы, что очень, — более отвлеченным тоном ответила Ава и задумчиво опустила взгляд, пробежав им по извилистому лабиринту из складок простыней и одеяла. — Так, заныл старый шрам, о котором я уже много лет не вспоминала. Не такие уж сильные чувства я когда-либо питала к Тому. Были в моей жизни мужчины, которых я любила намного сильнее, чем его, и ради которых я сделала намного больше. И они, в свою очередь, делали мне гораздо больнее, чем у него когда-либо получалось… Я просто не понимаю ту же Ребекку. Как она смогла простить Дона и остаться с ним? Я не смогла бы, даже если бы любила больше жизни. Не понимаю… Наверное, это все мой идеализм и недобитый романтизм. Циник из меня хреновый.

— Поверь, я тоже не понимаю, как люди прощают измены, — поделился Роберт. — Знаю пары, которые закрывали глаза на подобное, сходились, прощали… Могу взглянуть на ситуацию их глазами, но применить к себе — никогда.

— Еще бы, — невесело усмехнулась Ава. — Ты человек властный. В твоей натуре доминировать. Как тут измену-то простишь?

— Не в этом дело, — неожиданно холодно ответил Рид, тяжелым взглядом смотря в пространство перед собой. — Люди в паре либо верны друг другу, либо честно и открыто договариваются о сторонних отношениях, даже мимолетных ночах. Без заботы о другом крепких отношений не построить и не важно какие они — моногамные или полиаморные. Но я всегда высоко ценил верность одному человеку и не понимал прелестей полигамии. Поэтому измена для меня, как и для тебя, суть предательство, а предатель — навеки мертвый человек.

Ава промолчала в ответ на слова Роберта. Она понимала, что поднятая тема невольно вспорола старые шрамы у них обоих, и хотела быстрее ее преодолеть. Не самый подходящий разговор для ленивого и сытого воскресения, каким бы важным оно ни было.

— Мне продолжить? — уточнила девушка на всякий случай. Рид посмотрел на нее, мягко улыбнулся и, подсев ближе, привлек к себе. Он убрал ее растрепанные волосы в сторону и, прижав ладонь к изгибу ее шеи, нежно поцеловал в висок.

— Конечно, — подтвердил он, и, немного грустно улыбнувшись, Ава положила голову на его подставленное плечо.