Ава

Конечно, ей было неуютно подниматься на лифте до нужного этажа и идти потом по коридору до заветной квартиры. Ава не знала, что скажет Риду, когда переступит порог его дома, да и стоит ли что-либо говорить в целом. Старалась не думать она и о его ответной реакции. Будет ли он с ней холоден как давеча за обедом или, наоборот, дружелюбен как и прежде… Но после злополучного свидания одно она понимала четко и ясно — сейчас ей больше всего на свете хотелось оказаться рядом с Робертом. А там будь, что будет.

К счастью, ключ от его двери она носила на общей связке, вместе со своими. Тихо открыв дверь, она прошмыгнула внутрь и осторожно осмотрелась. В лофте царила звенящая тишина и разбавленная приглушенным светом ночного города за окном темнота. Только одно-единственное бра горело в гостиной, освещая пространство слабым рассеянным свечением. Стараясь быть как можно более бесшумной, Ава разделась, сняла сапоги и медленно, почти на цыпочках прошла вглубь квартиры.

Странное чувство охватило ее. Ей казалось будто она не была здесь очень долгое время, почти целую вечность. В обстановке ничего не изменилось: те же постеры старых кинофильмов и афиши концертов в застекленных рамах на стенах и маленькие фотографии и открытки на деревянных колонах; те же виниловые диски и книги на полках низких стеллажей; трио из тахты, кресла и столика на своих прежних местах. Разве только рядом с проигрывателем лежала в конверте совсем другая пластинка и на стеллаже рядом с креслом была оставлена новая книга, но в том не было ничего удивительного. Жизнь в лофте без Авы не стояла на месте и текла своим чередом. Подойдя ближе, Хейз дотронулась до книги и осторожно, будто ее любопытство могло вызывать чей-то гнев, пододвинула к себе. Слабый свет выхватил из тени имя Орхана Памука, написанное большими тонкими буквами, и состаренную фотографию легендарной Святой Софии на обложке. Ава заинтересованно пробежала глазами по страницам, пролистала до закладки почти в самом конце и оставила свою находку в покое, пообещав себе потом снова к ней как-нибудь вернуться. Последняя мысль мелькнула как будто вскользь, как нечто само собой разумеющееся, но девушка все-таки успела поймать ее за хвост и почувствовала, как в груди разрастается грусть и тоска. Ее сердце все еще верило, что все будет в порядке, как раньше и ничего не изменится, но разум четко и ясно понимал — прошлого уже не вернуть и, каким бы не окажется грядущее будущее, оно будет совсем иным и вовсе не обязательно хорошим.

Продолжая вести себя тихо, как мышка, Ава заглянула в приоткрытый кабинет. На рабочем столе творился легкий беспорядок и впавший в спящий режим ноутбук был только немного прикрыт крышкой. Рядом с компьютером поверх исчирканных исправлениями черновиков стояли одинокая кружка, на дне которой образовалась засохшая корка из кофейной гущи, и пустой стакан из-под виски. Множество распечаток документов и прочих важных бумаг лежали, разложенные на ровные тонкие стопочки, почти на всех более-менее подходящих горизонтальных поверхностях. В их, казалось бы, хаотичном расположении на деле проглядывался определенный строгий порядок и последовательность. К счастью Ава знала о манере Рида в рабочем запале распечатывать необходимые материалы и раскладывать для лучшей наглядности и ориентировки в текущих делах. Ей и самой казалось, что так работать чуть проще, но обычно в ее распечатках и черновиках творился настоящий хаос, который только она одна и понимала, да и то умудрялась время от времени запутываться.

Походив немного по кабинету и скользя взглядом по бумагам, Ава представила, как Рид с головой отдался работе, в запале забыв обо всем и начисто потеряв счет времени. В какой-то момент она почувствовала себя неловко и подумала даже уйти. Ей не хотелось мешать чужому труду, а Роберт, судя по всему, просто отошел ненадолго и возможно вскоре снова собирался вернуться к приостановленным делам. И все же желание остаться и хоть бы на пару минут увидеть Рида пересилило. Выйдя из кабинета, Ава направилась наверх, в спальню.

Медленно ступая по ступенькам, она бесшумно поднялась на второй этаж и воровато огляделась. Здесь, как и внизу, было темно и тихо, и только одна-единственная лампочка горела над кроватью в спальне. Там-то Ава и нашла Роберта.

Он спал, распластавшись на неразобранной постели, прямо поверх темно-синего покрывала. На нем были знакомые потертые домашние джинсы и старая простая серая майка. Лежал он по диагонали, по-хозяйски заняв почти всю кровать, и далеко вытянув одну из рук и свесив запястье за край. Другую он держал на груди, и пальцы его вяло придерживали во сне скрепленную канцелярским зажимом подборку каких-то отчетов. В вытянутой руке он сжимал сложенные очки.