Аутодафе

Обе истории совпадали во многих деталях. Хотя рассказанная бывшим пилотом произошла далеко от таёжной деревушки, где некогда довелось побывать Синягину, — почти в полутора тысячах километров к северо-востоку…

* * *

Отрывки из рассказа Груздина В. С.

(расшифровка диктофонной записи).

…Так этот Омельченко тот ещё директор был — ни Бога, ни чёрта, ни прокурора не боялся. А что ему? — половина крайкома к нему ездила лосей да медведей стрелять, подступись-ка к этакому кренделю… Что хотит, то и вертит.

И ровным счётом ему насрать было, что за штурвал мне решением суда садиться запрещено аж на пять годиков. У него план горит, а тут пилот с аппендицитом слёг, пока ещё нового пришлют… Второй пилот, Генка Карбышев, — сопляк сопляком, только-только с училища.

В общем, продержал Омельченко меня три дня в чёрном теле — ни капли в рот взять не позволял, сука, а потом: давай, мол, лети в Пеледуй, там у промысловиков продукты кончаются… Заодно и Генку поднатаскаешь. И к «аннушке» меня чуть не под конвоем — чтобы по пути не остаканился.

Ну а я чего? Мне «аннушка» как жена родная… Полетели. В Пеледуе разгрузились, письма забрали, заодно и халтура наметилась — один охотник-штатник попросил свояку в Воронцовку тушу сохатого забросить. Что ж не срубить капусты по-лёгкому? Генка тоже не возражает. В общем, дали крюка на обратном пути пару сотен кэмэ — у Омельченки бензин немереный, несчитанный.

Рассчитался свояк честь по чести, и полетели мы обратно. Но тут какая закавыка вышла: в Пеледуй мы вдоль Лены летели — тут ни карта не нужна, ни штурман, не заблудишься… И в Воронцовку тоже вдоль реки, вдоль Витима. Но если обратно тем же манером лететь — вдвое дольше выйдет. Решили мы с Генкой напрямик срезать.

В общем, летим, места внизу незнакомые, тайга сплошняком — ни дорог, ни деревень, карту привязать не к чему… Летим по компасу — даже если чуть а сторону собьёмся, всё равно с Леной-матушкой никак не разминёмся. Вдруг Генка деревню внизу углядел. Что за чудеса? Куда ж нас угораздило, нет тут никаких деревень на карте… А я ещё, грешным делом, у свояка на грудь принял малёхо — неужто, думаю, с двух стопарей заплутал в чистом небе?

Ладно, закладываю круг, снижаюсь — поглядеть, куда занесло нас. Странно — место вовсе незнакомое, а уж я в тех краях налетался, все деревни да посёлки наперечёт знаю. Да и неправильная какая-то деревня оказалась. Ни одной дороги, представь? Даже грунтовки самой занюханной — и то нет. Только троп нахоженных пара-тройка в разные стороны от домов ведёт… Дома тоже непонятные. Сверху-то крыши лучше всего видать — и ни одной среди них, чтоб там из шифера или жести оцинкованной. Все по-дедовски дранкой крытые. И антенн — не единой штуки. Тут меня как стукнуло. Лет за десять-пятнадцать до того вокруг этаких деревенек большой шум случился. Запустили товарищи учёные спутники — глянуть, значит, из космоса, чем богата страна родная. По науке выражаясь, глобальную космическую фотосъёмку произвесть. Глядь — то там, то тут живут по медвежьим углам людишки, никому не известные. Налогов не платят, детей в школу не шлют, в армии не служат, за кандидатов в депутаты не голосуют…

Словно у них своя страна, от народа отдельная. Ну, значит, авиацию на них бросили — не бомбить, понятно, а разглядеть поближе по наводке из космоса. Чтоб потом на земле разобраться, кто есть ху. И староверы попадались, и недобитки кулацкие, от колхозов сбегшие. Не сами кулаки, понятно, — дети, внуки. Поговаривали, что даже в Туве «республику» беглых зеков отыскали — Белую Юрту… Но и пустых деревень хватало, брошенных. Причём некоторые — совсем недавно брошенные… После самолётов пролетавших.

А самое-то главное: если лётчики этакую деревеньку никому не известную отыскали, жилую, им тут же премию — по двести рубчиков, не шутка. На бумаге, понятно, совсем за другое давали — за экономию горючки или ещё за что…

Ну, в общем, я быстренько Генке ситуёвину разъясняю: фарт, мол, попёр, деньга к деньге липнет… А сам снова над домами, низенько, на бреющем. Халупы вроде целые, не рассыпаются, но хочу кого живого увидеть, чтоб уж без ошибки.