Аукцион ее страстей

За кого мне придется отдуваться? Я-то здесь при чем? Название такое заумное, а внутри порнографические картинки. Словно кто-то специально нацепил другую обложку, чтобы спокойно читать в людных местах: метро, кафе и при этом не краснеть от стыда.

Весь мир помешался на сексе! Даже в новостях сообщают, кто с кем спит, с кем развелся, на ком женился. Только я мимо темы. Мне все равно. Но именно с этой мерзкой книги начались мои странные сны. Мне страшно, потому что моя мать именно так начала сходить с ума. Сначала она тоже видела эротические сны. Потом начались упаковки успокоительных, дозы все росли, и, наконец, она оказалась в психушке.

– Только не лишайся девственности, доченька, – лихорадочно блестя воспаленными глазами, шептала она мне, когда я навещала ее в больнице. – В нашем роду есть проклятье. Пока ты не спишь с мужчинами, тебе ничего не угрожает! Но как только ты потеряешь невинность, жди беды! Не повторяй моих ошибок, слышишь?

Слышу, мама, и помню. Но разве можно в наше время не спать с мужчиной, когда тебе двадцать три года и ты хочешь за него замуж? Кто сейчас бережет девственность? Последнюю девственницу старше двадцати лет задавил трамвай еще в 1925 году.

С Владом я начала спать на четвертом знакомства, после его многочисленных намеков на то, что пора бы принцессе-недотроге сдавать свои бастионы. Правда, мне это не помогло. Он меня все равно бросил, потому что я, как он выразился: деревяшка в постели. А я так старалась ему угодить! Я даже смотрела порнофильмы и делала также! А он кричал, что я – дрянная актриса, и ему не нужна баба, которая под ним не кончает. И замуж не сходила, и любимого потеряла, и семейное проклятие уже проснулось и его не остановить!

Влад… красивый, умный. Моя первая настоящая любовь. Тот мужчина, которому я отдала то, что у каждой девушки самое дорогое: девственность. А оказалось, что это только для нас, женщин, имеет значение. А у мужиков мозги вообще по-другому устроены. У Влада так точно.

2 глава

– Знаешь, что такое для мужика самая красивая баба на свете? – кричал мне Влад . – Не та, у которой ноги от ушей. А та, которая кончает под ним так, что у него член сводит судорогой, потому что она его зажимает там, внутри, намертво! Это инстинкт сучки, детка, чистая биология, тысячи лет гребаной эволюции, Дарвин ее раздери! Зажать самца внутри себя и хрен куда отпустить! Это такое бабское чувство: мой, не отдам! А ты, Алика, чудесная, добрая и прекрасная! Ты нежная филологическая дева. Но секс с тобой – это… знаешь… вот что потрахался, что радио послушал. Честное слово!

– Ты совсем не деликатен! – плакала я. – Живут же люди как-то друг с другом! Ведь, кроме секса, есть еще любовь, преданность, дети, наконец.

– Я совсем, на хрен, не деликатен! – Влад нервно мерял шагами комнату, нервно вцепившись в дорогой галстук, пытался расслабить слишком тугой узел. – Это для вас, баб, любовь – розовые сердечки и плюшевые мишки. А для нас, мужиков, секс на первом месте, понимаешь? У нас любовь начинается с качественного потрахона. Между ваших ног наша романтика, сечешь фишку? Нет, я, конечно, знаю сотни случаев, когда мужик женится на хорошей. Такой, как ты. А потом бегает и ищет, куда бы всунуть, чтобы почувствовать, что он живой, а не мертвый и похороненный под ипотеками, памперсами, семейными обедами с домашними пирожками и ссудами на машину. А я так не могу! Мне плевать на твои борщи и печеньки, которые ты так здорово готовишь. Я на тебя смотрю, и у меня встает. Потому что ты красивая. Как для меня скроена. А когда доходит до дела – всё! У тебя там температура, как в долбаной Арктике. Как в криогенную заморозку сунул, – он схватил себя за ширинку. – Только туда суют людей, чтобы они были вечно живые. А мой член с тобой вечно мертвый!

– Ты просто не пытался меня полюбить, – всхлипнула я. – Любые отношения можно спасти, если захотеть. Мы можем вместе пойти к психологу. Я читала в соцсетях, что это очень помогает выстроить отношения.